Виль Липатов - Операция «Икс два нуля»

Ленька Пискунов с дружками появились снова, как из-под земли, и пошли в нашу сторону. Теперь они шли на нас, и солнце светило сбоку, так что они могли видеть нас так же хорошо, как мы их… Ну, нам ничего не оставалось делать, как расползаться в разные стороны. Я, как рак, пополз сначала задом, потом догадался повернуться головой вперед, прополз много метров и очутился в маленьком овражке. Дно овражка было мягкое от упавших иголок. Потом ко мне сверху свалился Генка Вдовин, а Илюшка с Арифметиком залегли чуть левее — тоже в небольшом овражке.

Когда Ленька с дружками прошли мимо и скрылись, Илюшка Матафонов вскочил.

— У них там землянка! — заорал он, прыгая от радости. — У них землянка!

— Они без удочек! — сказал Валерка-Арифметик. — Значит, не рыбу ловят!

— Айда к землянке! — прыгал Илюшка Матафонов. — Нам главное — землянку раскопать!

Я нисколько не удивился, что у Лельки с дружками была землянка: в прошлом году мы сами имели землянку недалеко от Читинки. Это была неплохая землянка. Стены и потолок мы обили фанерой, на полу лежали мягкие березовые листья, а у входа вкопан в землю столик. На нем можно было обедать.

— Вот она! — обрадовался Илюшка Матафонов.

Веселые, мы посмотрели друг на друга и вдруг сразу поняли, чего нам не хватает. Нам не хватало карманного фонаря. Мы ведь не знали, что найдем землянку, и никто не взял карманный фонарь.

— А спички? — спросил Илюшка. — У кого есть спички?

Ни у Валерки-Арифметика, ни у меня спичек, конечно, не было. Не было их, наверное, и у Генки Вдовина, но я так, на всякий случай, все же поглядел на него. Потом на него стали смотреть Илюшка Матафонов и Валерка-Арифметик.

— У тебя нет спичек, Генка? — спросил Илюшка. — Может быть, случайно.

— Ни холеры у меня нет! — сказал Генка. — Что я курю, что ли. Ленька Пискунов курит, сволочь!

Ох, как здорово нам не хватало спичек или карманного фонаря. Я заглянул в дыру, что вела в землянку, и поежился: страшно туда лезть без огня. Кто знает, что нагородил там этот Ленька Пискунов. А вдруг самострел, а вдруг капкан, а вдруг что-нибудь там взорвется, вроде мины. Когда имеешь дело с таким жуликом, как Ленька Пискунов, так ухо надо держать востро.

— Ну ладно, была не была! — сказал наконец Илюшка Матафонов. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

Он подошел к дыре, встал на колени и махнул нам рукой: дескать, если что — не поминайте лихом. Глаза у него были большие и круглые, так как он смотрел в темноту.

— Есть у меня спички! — вдруг сказал Генка Вдовин. — В кармане завалялись! Целая коробка!

— Давай их сюда! — совсем спокойно ответил Илюшка. — Дурак стоеросовый! Будто мы не знаем, что ты втихаря покуриваешь. Кури, кури себе на здоровье! Может, подохнешь. Дурак стоеросовый!

— Нужно говорить дура стоеросовая! — поправил его Валерка-Арифметик. — А вообще ты справедливо говоришь, Илюшка! Каждый взрослый человек, который курит, всегда жалуется: «Эх, не могу бросить! Черт меня попутал привыкать!»

— Зато с папиросой думать лучше! — сказал я. — Мой папа диссертацию на одних папиросах написал… Впрочем, мама говорит, что у него нет воли!

Пока мы говорили о папиросах, мы просто забыли про то, что надо лезть в землянку. Уж очень интересный разговор был про папиросы! Я, скажу прямо, тоже однажды попробовал затянуться окурком папиросы, который папа оставил в пепельнице. Противно и голова закружилась, но я был доволен, что все-таки не струсил курнуть. Противно, а вот все-таки…

— Я никогда не буду курить! — сказал Илюшка Матафонов. — Батька так по утрам от табака кашляет, что говорит: «Будь он проклят!» Мама смотрит на него и чуть не плачет. Ты, говорит, себя губишь!

— Ладно, ладно! — сказал Генка. — Я что, все время курю? Я уж дней десять папиросу в рот не брал! Сам дура стоеросовая!

— А землянка-то! — сказал Валерка-Арифметик. — Чего это мы в землянку не лезем!

— Нам торопиться некуда! — ответил Илюшка, но покраснел. Ему, наверное, стало стыдно, что из-за каких-то папирос мы немного забыли про землянку. — Я полез!

Ну тут я понял, что Илюшке Матафонову тоже не шибко-то весело лезть в землянку. Он, может, потому так долго и говорил про папиросы, что страшновато было. Я подбежал к Илюшке, сел возле него и заглянул в дыру. Генка с Валеркой-Арифметиком подбежали тоже.

— Я полез, робя! — опять сказал Илюшка. — Была не была!

Врать нечего: я не дышал, когда Илюшка залез головой в дыру, потом продвинулся до пояса, потом перестал двигаться — наверное, зажигал спичку, — а потом вдруг сразу весь исчез в землянке. Когда мне не хватило воздуха, то я отвернулся в сторону и стал тяжело дышать.