Фрауке Шойнеманн - Дело о невидимке

– Боже мой! – пробормотала она. – Мне очень жаль, что я в тот раз причинила вам неприятности. Но поверьте, я нормально отношусь к кошкам. Во всяком случае, теперь. Клянусь, я стала другим человеком!

Кира тряхнула головой:

– Почему я должна вам верить?

ГРРРРРМЯУ! Кира абсолютно права! Сейчас нам нужно попасть в дом и найти там моих детей! И клянусь любимой куриной печёнкой – именно так я и поступлю. Я выскочил из-за Кириных ног и решительно протиснулся мимо Моны в приоткрытую дверь. Понятно, что эта чокнутая не смогла меня остановить!

– Эй, минутку! Ты куда? Стой! – заорала Мона и побежала за мной.

После секундного замешательства за ней, кажется, последовала и Кира. Я слышал её голос:

– Оставьте моего кота в покое! Лучше верните мне котят!

Я мчался галопом через холл с очень высоким потолком. В холл выходили три двери. Две были заперты, одна приоткрыта, поэтому мне не пришлось выбирать, откуда начать поиски. Я вбежал туда – и очутился в каком-то офисе. В комнате стоял письменный стол, а за ним сидела пожилая дама с пышными кудрями. При виде меня она встала и шагнула мне навстречу.

– Привет, ты кто? – ласково спросила она. Я затормозил и сел. Признаться, меня удивил такой тёплый прием. У меня за спиной распахнулась дверь, и в комнату почти одновременно ворвались Кира и Мона.

– Извините, фрау Виттлингер, – пробормотала Мона, – он как-то проскочил мимо меня.

– Ага. – Фрау Виттлингер вышла из-за стола и смерила Киру пристальным взглядом. – А ты кто? Ты ищешь кошку?

Кира покачала головой:

– Нет, не ОДНУ кошку. Я Кира Коваленко, это мой кот Уинстон, мы с ним ищем двух котят, которых из мести украла вот ЭТА, – Кира показала на Мону, – женщина.

Фрау Виттлингер удивлённо подняла брови и провела ладонью по волосам.

– Что? Мона украла двух котят? Деточка, почему ты так решила?

– Она хочет нам отомстить. Потому что несколько лет назад мы с Уинстоном посадили эту ужасную женщину в тюрьму.

По лицу фрау Виттлингер я понял, что она начинает понимать, откуда мы знаем Мону. Всё-таки удобно, что человеческое лицо так легко читать!

– Ах, та история! – вздохнула она.

– Фрау Виттлингер! – вмешалась Мона. – Я уже им объяснила, что они ошибаются. За это время я стала совсем другим человеком. Вы ведь знаете, что теперь я ни за что не сделаю таких вещей!

– Конечно, конечно, – согласилась фрау Виттлингер и повернулась к Кире. – Послушай, я понимаю, почему ты подозреваешь Мону. Но могу тебя заверить: Мона совершенно изменилась. Тогда в процессе расследования выяснилось, что Мона больна. Не физически. У неё больная психика, понимаешь?

Кира медленно кивнула:

– Вы имеете в виду, что у неё было не всё в порядке с головой?

– Совершенно верно. Это выяснила экспертиза, – спокойным голосом объяснила фрау Виттлингер.

Святые сардины в масле! Для такого вывода не нужен никакой эксперт! С первого взгляда видно, что у Моны не всё в порядке с мозгами. Она совершенно чокнутая!

– В результате, – продолжала фрау Виттлингер, – Мона оказалась не в тюрьме, а в больнице и там наконец получила помощь, в которой так нуждалась. Когда ей стало лучше, я предложила, чтобы она работала у нас. Я хотела помочь Моне, а теперь она помогает нам.

Я ничего не понимал. Мона помогает фрау Виттлингер? Но почему всё это происходит в том же доме, где Мона жила, когда была злой? Кажется, у Киры возникли такие же сомнения:

– Но ведь… каким образом… откуда вы знаете друг друга? И этот дом… почему Мона работает именно здесь? Мне казалось, что она потеряла его, потому что он достался обществу защиты животных.

Фрау Виттлингер кивнула:

– Да, всё верно. Именно тогда я и познакомилась с Моной. Ведь дом достался по завещанию нашему обществу, и из-за этого мы несколько лет с ней судились. И я считаю, что болезнь Моны резко ухудшилась именно из-за этого процесса. Да ещё плохое влияние её бывшего мужа…

– Денниса! – возмущённо воскликнула Кира.

– Верно, Денниса, – подтвердила фрау Виттлингер. – Он плохой человек. Но Мона рассталась с ним, когда поняла, что хорошего от него не дождётся. А когда я узнала, как ей плохо живётся, я её разыскала. Мне показалось, что я сумею направить её на путь добра.

– Вам это удалось, дорогая фрау Виттлингер! – воскликнула Мона. – Я так благодарна вам за это!

Клянусь любимым лотком – я не понимаю! Почему любительница кошек теперь помогает женщине, ненавидевшей их? Я в который раз убеждаюсь, что люди – загадочные существа и, в отличие от нас, кошек, не умеют мыслить логически. Но Кира, кажется, тоже не совсем понимала объяснения старушки.