Валерий Роньшин - Тайна комнаты с чёрной дверью [litres]

Попили гости, поели и разошлись. Жених в Америку улетел. Осталась Юлия одна. Но с того дня как подменили её. Бледная вся сделалась, неразговорчивая, ходит по квартире, словно тень. В общем, что-то неладное с ней творится.

Мать, видя, как её родное дитя мается, говорит:

– Поезжай-ка ты, Юленька, в деревню, к бабушке. Молочка парного попей, яблочек наливных покушай, чистым деревенским воздухом подыши. Глядишь, и спадёт с тебя эта напасть проклятая.

Послушалась Юлия свою маму и поехала в деревню. Молочко парное пила, яблочки наливные ела, чистым деревенским воздухом дышала… Не спадает напасть, хоть ты тресни. И на сердце у Юлии тяжко-претяжко, будто камень кто положил.

Возможно, так бы и угасла Юлия, словно свечечка, не узнай она случайно, что на окраине деревни живёт одна старушка – страшная колдунья. Но добрая.

Пришла к ней Юлия. Так, мол, и так, говорит… Рассказала и про день рождения, и про окровавленного мотоциклиста, и даже про жениха американского.

– Да уж, девка, – отвечает бабулька, – трудно твоему горю помочь. Потому как увёл упокойничек твою душу. И не куда-нибудь увёл, а аж в Магонию – город мёртвых.

– Что же мне теперь делать, бабушка? – жалобно спрашивает Юлия. – Без души-то?..

– А вот погоди, – говорит колдунья, – я тебя научу.

И научила…

– Как помру я, то снесут гроб с моим телом в церкву. И станут искать человека, чтоб надо мной псалтырь читал. Ты и вызовись. И читай молитвы две ночи кряду. А на третью ночь, под самый рассвет, вытащи моё тело из гроба, да и схорони. А сама в церкву возвернись, ляг в мой гроб и крышкой прикройся. А как схоронят тебя, так и окажешься ты в Магонии – городе мёртвых. А там уж, девка, не теряйся. Ищи свою душу. Найдёшь её – скажи: «Душа, душа, поди на место…» Ну, а что далее делать, я тебя на том свете научу…

Вскоре померла колдунья. Стали в деревне искать, кому над ней псалтырь читать. Юлия и вызвалась… Читала две ночи подряд, а на третью ночь вытащила мёртвое тело из гроба, снесла на кладбище, да и закопала там. Потом вернулась в церковь, легла в пустой гроб и крышку над собой закрыла… Лежит в тёмном гробу ни жива ни мертва от страха.

Тут и утро. Затопали похоронщики, застучали молотками, вгоняя острые гвозди в крышку гроба. Потом подняли гроб и понесли. Слышит Юлия, как в могилу её опускают. И как комья земли сверху сыпятся. Зарывают, значит…

И всё. Похоронили Юлию.

Полежала она немножко – похороненная, – а затем крышку гроба толкнула; открывается ли?.. Крышка сразу же и отскочила, словно и не была гвоздями прибита.

Встала Юлия, смотрит: поля, леса, дорога извилистая… Ну, она и пошла по этой дороге. Шла, шла и пришла в какой-то город. Народу в городе видимо-невидимо. И все как один – мертвецы. Юлия сразу и поняла, что это и есть Магония – город мёртвых.

Идёт она по улице – словно ведёт её кто. Уже заранее знает, где прямой улочкой пройти, а где в кривой переулочек свернуть. Глядит: дом стоит – и будто именно сюда ей и надо. На крылечко поднялась, дверь отворила…

А за дверью – свадьба. Сидят мёртвые гости, а на месте жениха с невестой – окровавленный мотоциклист и Юлина душа.

Душа в подвенечном платье, а лицо всё заплаканное. Повернулся к ней окровавленный мотоциклист.

– Целуй меня! – требует.

– Нет, нет, – в ужасе шепчет Юлина душа, отстраняясь.

– Горько! Горько! – кричат мёртвые гости.

Тут Юлия как крикнет:

– Душа, душа, поди на место!

Тотчас Юлина душа вся прозрачная сделалась и под потолок взлетела. Мертвецы со своих мест повскакивали, руками над головами машут, пытаясь её поймать. А душа – в облачко белое превратилось. Подлетело это облачко к Юлии и окутало её с головы до ног. Юлия два раза глубоко вздохнула и почувствовала, как душа в неё вошла.

– Убейте её! – закричал окровавленный мотоциклист, указывая на Юлию окровавленным пальцем. И первый бросился к девушке.

А за ним бросились остальные мертвецы.

Юлия же припустилась наутёк. Бежит, бежит и чувствует – всё! Нет больше сил. Вот сейчас мертвецы её догонят и растерзают. Забежала она в первый попавшийся дом, а там – бабулька-колдунья её дожидается. Держит наготове старушечье платье и чёрный платок.

– Переодевайся скорей! – торопит.

Не успела Юлия всё это на себя надень, как в дом ворвался окровавленный мотоциклист. Смотрит: сидит себе старушка, пряжу прядёт.

– Эй, бабка! – грозно приступил к ней окровавленный мотоциклист. – Здесь не пробегала молодая красивая девушка?