Сара Тодд Тейлор - Портрет призрака [litres]

Сильвия танцевала партию призрака, спрятав волосы под кепку и нарисовав усы над верхней губой. Все, кроме Агнессы, были на сцене, где Сильвия пыталась понять, как ей крутить девять пируэтов подряд и при этом не свалиться в оркестровую яму. Она как раз легко повернулась на носках в шестой раз, когда свет в театре замигал, заставив её сбиться с ритма. Мисс Жюли, хормейстер и хореограф, нахмурилась и поцокала языком.

– Должно быть, начинается гроза, – предположила она.

– Или это… – прошептала Агнесса, округлив глаза.

Сильвия скорчила ей гримасу:

– Не начинай снова эту чепуху про привидения.

Свет то загорался, то гас. Сильвия пожала плечами и продолжила танцевать, но Агнесса сидела в первом ряду, выпрямившись и напрягшись, и вслушивалась в каждый звук.

Некоторое время были слышны лёгкие танцующие шаги Сильвии в сопровождении музыки, исполняемой на фортепьяно. Агнесса облокотилась на спинку стула, и тут сверху, с крыши театра, раздался ужасный треск. Люстра, висящая над партером, затряслась, когда что-то застучало по крыше. Агнесса завизжала, и даже Сильвия с тревогой посмотрела вверх. Максимилиан побежал вдоль рядов и запрыгнул к Агнессе на колени.

Снаружи ливень был слышен ещё сильнее. Небо совсем почернело, и послышался рокот грома.

– Ничего страшного, – отрывисто произнесла мисс Жюлли, – это всего лишь гроза. Продолжаем работать, Сильвия.

Сильвия, стоя на сцене, разгладила платье и приготовилась снова танцевать. Но тут Агнесса завопила, в ужасе открыв рот и указывая на купол театра. Все участники труппы посмотрели вверх. С крыши на них сквозь стекло глазела тёмная фигура в длинном струящемся платье. Ветер развевал её волосы. Сверкнула молния и озарила бледное, призрачное лицо, тёмные впадины глаз и красный, оскаленный в ненависти рот.

Агнесса снова завизжала, и театр сразу же заполнили крики и топот ног – все бежали прочь со сцены. Один из танцоров схватил Сильвию за руку и потащил её к кулисам.

Мисс Жюли отчаянно жестикулировала, пытаясь успокоить артистов. Снова сверкнула молния, и фигура на крыше исчезла. Максимилиан спрыгнул с колен Агнессы и помчался по проходу к дверям. Снаружи грохотал гром, и ливень был таким сильным, что невозможно было ничего разглядеть. Максимилиан стал звать Оскара, но друг не отзывался. Тогда кот, прижимаясь к стене, пошёл вокруг театра, а потом принялся карабкаться по стеблям плюща, который тянулся до самой крыши. Из-за дождя побеги были скользкими, а холодные капли летели ему прямо в глаза, мешая видеть.

Кот пытался зацепиться лапой за плющ, но тут небо словно раскололось от удара грома, казалось, что здание театра вздрогнуло, и стебель, на котором висел Максимилиан, оторвался от стены. Мяукнув от ужаса, кот вонзил когти в ветку, но дождь заливал глаза, и он не видел, что эта ветка слишком тонкая.

Максимилиан падал, кровь шумела у него в ушах. Весь мир на мгновение словно застыл, а потом кот почувствовал, что его схватили за заднюю лапу, а переднюю подтолкнули к переплетению ветвей. Максимилиан, задыхаясь, висел на стене театра и вглядывался в темноту. Опять сверкнула молния, осветив чёрного кота с одним ярко-зелёным глазом.

Максимилиан сжал зубы и полез наверх. Он испытывал огромную благодарность, но не мог её высказать – так сильно задыхался. Оскар похлопал его по плечу и указал на купол. В свете молнии блеснуло стекло, но таинственной фигуры там не было.

– Сколько ты уже здесь? – пропыхтел Максимилиан. – Видел, кто это был?

Оскар покачал головой:

– Я понёсся наверх, когда юная леди – Агнесса, да? – когда она закричала. Прошло всего несколько секунд, но…

Он снова махнул лапой на пустую крышу. Глаза Максимилиана уже привыкли к сумраку. Конечно, сегодня стемнело раньше, чем обычно. Но одно не вызывало сомнений – кроме них, на крыше никого не было.

После ужина труппа собралась в библиотеке. Здесь было сумрачно из-за стен с деревянными панелями и полок, заставленных томами в кожаных переплётах. Но в огромном камине из полированного камня весело пылал огонь, потрескивали поленья, летели искры, и языки пламени разгоняли тени в углах. Лампы давали мало света, да и тот поглощали толстые гобеленовые шторы, которыми для тепла были закрыты окна.

Максимилиан свернулся на подушках дивана между Агнессой и Сильвией и грел лапки у огня, надеясь, что никто не заметит, какие они у него грязные. Кажется, миссис Гарланд совсем забыла о своём намерении искупать его, а он не собирался напоминать. Напротив них сидели Банти с Арабеллой, завернувшись вместе в одно покрывало. После того что случилось, труппа не могла говорить ни о чём, кроме привидения в театре, и не успел Максимилиан промяукать, что сегодня никто не дал ему добавки, как уже начались рассказы о призраках.