Астрид Линдгрен - Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью

Он выскочил из машины. Ему следовало разрядить в них свой пистолет, но этого он не сделал. Они все равно схватят его, теперь он это знал. Неподалеку были густые заросли, а сразу же за ними – лужа, которая, несмотря на засушливое лето, была полна стоячей воды. Он знал об этом – ведь сколько раз он приходил сюда! Туда-то он и помчался. И в скользкую глубину лужи он опустил револьвер. Смертельное оружие им не найти и не употребить как доказательство против него.

И, сделав большой круг, он вернулся обратно на дорогу. Остановившись там, он стал ждать. Теперь он готов. Пускай его арестовывают.

Комиссар криминальной полиции, наклонившись, пристально разглядывал бледного молодого человека, из-за которого ему так спешно пришлось вернуться обратно.

– Не лучше ли сознаться, – мягко говорил он. – Нам известно, что это вы убили Грена. Нам известно, что это вы послали плитку отравленного шоколада Еве Лотте Лисандер. Не лучше ли положить конец длительным допросам и самому рассказать мне обо всем?

Но молодой человек в очень высокомерном тоне ответил, что к убийству Грена, которого вообще не знал, ни малейшего отношения не имеет, и шоколада Еве Лотте вовсе не посылал.

Тогда комиссар снова задал ему вопрос, почему же он пустился в бегство, когда в Прерии появились полицейские? Если у него такая чистая совесть?

Молодой человек был весьма раздражен, что приходилось еще раз объяснять все это. Он бежал, потому что эти сосунки орали так, словно он сделал им что-то дурное. Они явно совершенно не поняли, что он попросту затеял с ними игру. Да, разумеется, с его стороны было глупо бежать, но комиссар, верно, и сам знает, как невыносимо, когда тебя обвиняют в том, что ты причинил какое-то зло детям. Ведь он к тому же остановился и поджидал полицию. Может, он немного глупо играл с детьми, он не станет этого отрицать. Маленькая девочка рассказала ему о бумаге, о карте, которую они нашли, и он развлекался, пугая их слегка, будто он недруг, который хочет заполучить эту карту и тоже участвовать в поисках зарытых сокровищ. Да ведь комиссар и сам видел эту карту и знает, что он говорит правду. Он действительно, как говорили дети, целился в них из револьвера, но револьвер-то был не заряжен, любезный господин комиссар.

Комиссар хотел бы знать, где револьвер сейчас.

Да, молодой человек тоже хотел бы это знать, потому что это хороший револьвер, который достался ему от отца. Но один из детенышей выбросил револьвер из окна. В самом деле смешно, До чего ж серьезно восприняли они эту игру! А потом и следов оружия он не видел. Наверное, его взял какой-нибудь другой проклятый мальчишка, возможно, тот же самый, что проколол его шины.

Комиссар покачал головой.

– Молодой человек, – сказал он. – Вы великолепно лжете, но вы не должны забывать одно: Ева Лотта Лисандер определенно утверждает, что вы и есть тот самый человек, которого она встретила в Прерии через несколько минут после того, как застрелили Грена.

Молодой человек высокомерно засмеялся.

– Крайне удивительно, – сказал он. – Крайне удивительно, что она в таком случае беседовала со мной, словно мы – самые лучшие друзья, и порассказала мне о карте, и о своих товарищах, и еще Бог знает о чем. Должно быть, ей показалось, что разговаривать с убийцей жутко приятно.

Помолчав немного, комиссар сказал:

– Ваша экономка рассказала, что вы совсем недавно сбрили усы. Если быть точным, то на следующий день после убийства. Как это получилось?

Молодой человек взглянул на гладко выбритое лицо комиссара.

– А вы, господин комиссар, никогда не развлекались, сначала отращивая маленькие усики, а потом сбривая их, когда они вам надоедали? Вот и я сбрил мои усики, когда они мне надоели. В чем я виноват, если бедного старичка подстрелили за день до этого?

– Вот как! – воскликнул комиссар. – Я должен вам, пожалуй, сказать и о том, что вчера мы сделали у вас дома обыск. И в самой глубине шкафа у вас висят зеленые габардиновые брюки. А вам, быть может, известно, что полиция уже целых две недели разыскивает «человека, у которого есть зеленые габардиновые брюки»?

Молодой человек, сидевший прямо против комиссара, чуточку побледнел. Но он был все так же высокомерен, когда ответил:

– Да, только среди моих знакомых я берусь насчитать вам по меньшей мере пятерых, у кого есть зеленые габардиновые брюки. И мне никогда не приходилось слышать, чтобы каре подвергались те, у кого есть такие габардиновые брюки.