Евгения Овчинникова - Магия Зеро [litres]

Зеро поднял руку вверх. Он стоял посередине сцены, за ним – четыре его помощника. Зеро развел руки в стороны, развернул ладони к зрителям и быстро хлопнул. Зрители молчали. Зеро оглянулся на ассистентов – те стояли неподвижно, сложив руки за спиной. Его лицо со сведенными бровями ничего не выражало, поэтому непонятно было, что происходит – это часть сценария или произошла какая-то ошибка.

Зеро снова развел руки ладонями вверх и снова хлопнул. Я во все глаза смотрела на сцену, но ничего не замечала. В это время все четыре помощника сняли маски и отбросили их в сторону, но под ними оказались точно такие же, ярко-красные. Трое ассистентов окружили Зеро. Мы с близнецами переглянулись. В зале заволновались – никто еще не понимал, что происходит, но зрители уже нацеливали на сцену камеры.

Четвертый помощник подошел ближе к зрителям и начал очень быстро говорить на итальянском. Через минуту зрители начали охать и ахать.

– Нина, что он говорит, ты понимаешь? – затормошила меня Настя.

– Нет, слишком быстро. Не различаю слова. Кажется, что-то про шарлатана, – ответила я, прислушиваясь к человеку в красной маске, но напрасно – он расходился, становился все эмоциональнее. Зрители переглядывались, кто-то возмущался, кто-то вставал, чтобы уйти.

– Что происходит? Это часть шоу? – спрашивала Настя, дергая меня за руку.

– Нет, не часть, – ответил за меня Ваня. – Кажется, вашего Зеро разоблачают.

– В смысле? – не поняла Настя.

– Раскрывают секрет его фокусов, – ответил он, усмехнувшись. – Мы попали на историческое событие.

– Да?! – Настя судорожно достала телефон и стала снимать видео.

Человек в красной маске продолжал говорить, зрители шумели, непонятно почему – хотели ли, чтобы разоблачители ушли, или были возмущены тем, как Зеро выдавал трюки за магию.

– Почему нет карабинеров? – спросила я и в тот же момент увидела, как они подсаживают друг друга, чтобы перелезть через высокую сетчатую ограду. Вот два карабинера оказались на нашей стороне и бежали к сцене, и в ту же секунду, как их ноги коснулись ее, человек в красной маске хлопнул в ладоши. Красные маски сорвались с места, побежали вверх по ступенькам между рядами зрителей, промчались в паре метров от нас, обдав разогретым воздухом, и растворились в темноте. Карабинеры исчезли следом.

Зеро в одиночестве стоял на пустой сцене. Охрана и карабинеры перелезали через забор. Одни бросились за красными масками, другие осматривали зал и Зеро. Он кинул последний взгляд в зал, потом, не обращая ни на кого внимания, сбежал со сцены, ловко перемахнул через забор и исчез из виду.

Зрители стали подниматься и двигаться в сторону выхода.

Мы медленно, пропуская вперед семьи с детьми и старушек, спустились вниз. До ворот было метров сто, и фонари освещали сгрудившуюся толпу – ворота все еще были заперты.

– Смотрите, они закрыли ворота и оставили полицейских снаружи. Умные, правда?

– Не полицейские, а карабинеры, – поправила я. – У них черная форма, а у полиции – синяя.

Я хотела рассказать, чем они еще отличаются, но ворота наконец открыли, и зрители хлынули вон из театра. Сзади нас поджимали, поэтому мы, переваливаясь, как пингвины, медленно пошли к выходу.

– Как в метро в час пик, – заметила Настя.

Ей было, как всегда, весело, она толкалась, вертела головой и подмигивала карабинеру, строго глядящему на нас. Я оглянулась на сцену. Отсюда она выглядела прозаичнее: тонкий блестящий каркас. Сквозь него в глаза бил яркий свет установленных на трибунах прожекторов.

– Почему не было охраны? – спросил Ваня.

– Ну не знаю. Может, на них никогда не нападали?

В этот момент мы подошли к выходу. Открыта была только калитка, куда проходили по двое. Мы протиснулись в нее и оказались на небольшом пятачке, где днем парковались машины туристов, приезжавших оценить архитектуру Греческого театра при дневном свете. То, что произошло в следующие три часа, до сих пор кажется мне сущим безумием.

Мы вышли на парковку перед Греческим театром. Тут было свободнее, люди расходились в нескольких направлениях. Мы взялись за руки и направились в сторону Ортиджии. Был душный влажный вечер. Тени деревьев вытягивались в свете желтых фонарей.

Впереди к группкам прохожих приставал пьяный. Он зигзагами переходил от одних к другим, размахивал руками. От него отшатывались. Мы обошли его подальше. Это был мужчина, японец. Обычный, ничего такого, просто перебрал вина.