Валерий Гусев - Призраки графской усадьбы

Чтение затруднялось еще и тем, что многие письма имели большие вставки на французском языке, а иные были писаны на нем полностью. Некоторые письма, пролежав многие десятилетия в сложенном виде, утеряли текст на сгибах и вблизи них. Иные послания вообще представляли собой отдельные обрывки без начала и без конца. Французский язык Костик знал неплохо, но нацарапанные как курица лапой, да еще в прошлом веке, слова разбирались с трудом.

Но эта работа ему нравилась.

Он собрал письма в папку и стал разбирать постель…

На голубой в цветочках наволочке белел сложенный вчетверо лист. Вначале Костик мельком подумал, что это листок из рабочих материалов, машинально отложенный им, но… бумага была свежая, нынешняя.

Он развернул ее. Написанное буквами, красным фломастером, на старинный манер с «ятями» и «ижицами», послание гласило:

«Я положил себе твердым правилом перевернуть Вашу судьбу наизнанку. Берегитесь и помните, что враг Ваш не дремлет. Я буду иметь наслаждение мстить Вам».

Подписи не было. Вместо нее – скалящий зубы череп с папиросой в зубах, черная маска и кинжал с каплей крови на кончике лезвия.

Записка дрогнула в руке Костика. Когда они рассуждали о подметных письмах в музей, это как-то оставалось в стороне, не задевало их напрямую. А сейчас… Сейчас самая настоящая угроза ему. Непонятная и потому – пугающая.

«Враг Ваш не дремлет»… Какой враг? «Наслаждение мстить Вам»… За что?

Костику опять стало неуютно в этой пугающей комнате, стены которой хранили какую-то жуткую тайну.

Он положил записку в карман и нащупал в нем рукоять пистолета.

История повторяется, подумалось ему. Вот сейчас он, потомок князя Сергея, сидит за столом. Перед ним – записка угрожающего содержания, рядом с ней пистолет. Все почти так же, как полтораста лет назад. Главное, с черным юмором подумал Костик, чтобы эта история не кончилась, как для князя, полным исчезновением. Однозначным, как сказал бы Миха.

А потом какой-нибудь потомок славного рода Чижиков будет так же ломать голову над тайной своего далекого предка…

Подумав о друзьях, Костик повеселел. Он решил завтра же утром упросить Афанасия Ивановича, чтобы тот разрешил Кольке ночевать в этом номере. Мол, одному с письмами не разобраться.

Успокоенный этим решением, Костик улегся и быстро уснул.

Утром он прошел к дежурной, чтобы заручиться ее поддержкой. Оля и раньше сразу же заняла его сторону в борьбе с Пижоном за приглянувшийся тому номер, она наверняка поддержит его и в разговоре с директором.

Оля подняла голову от каких-то бланков, улыбнулась:

– Привет, Костик. Как спалось? Никто не беспокоил?

– Нет, – почему-то соврал Костик, не сказав о записке. – Сегодня ночь была мирной.

– Ты в музей? Подожди минуточку, я сейчас. Вместе пойдем.

Девушка сложила бланки в стопочку и вышла.

Костик сел рядом с ее столом. Поскучал, побегал глазами по стенам с гравюрами, на которых ничего нельзя было разобрать, поскрипел стулом, увидел на Ольгином столе раскрытую книгу. Взял ее, полистал. Это был томик В. Одоевского, писателя прошлого века. Вдруг в глаза бросилась фраза: «Я буду иметь наслаждение мстить Вам».

Вот это не слабо!

Костик вытащил из кармана записку, развернул и уложил на стопку бумаги, лежащую на краю стола: этот лист ровно лег на нее. И бумага была того же качества: желтоватая, чуть шершавая с одной стороны и гладкая с другой.

Костик бросил взгляд на стаканчик для карандашей и ручек. Вот так! В стаканчике торчал тот самый толстый красный фломастер!

Послышались Ольгины шаги. Костик сунул записку в карман. Сомнений уже не было: ее писала Оля! Теперь стало ясно и то, как записка попала в номер, – ведь Оле ничего не стоило открыть его запасным ключом. Это-то ясно! Но все остальное – полная тьма.

Зачем? Что за враг? Почему месть?..

Оля заперла ящики стола, взяла книгу и кивнула Костику:

– Пошли? Ты что такой странный?

И Костик вдруг против воли ляпнул:

– «Враг наш не дремлет!» – и впился глазами в Ольгино лицо.

Но напрасно он надеялся увидеть в нем что-то особенное: Ольга рассмеялась, взмахнула ресницами и потрепала его по голове теплой ладонью.

«Что все это значит?» – думал Костик.

– Докладывай, Костик, – сказал Колька, закрывая двери и фортки терраски. – Только попроще. И без французских глаголов.

– Мы и свои-то плохо знаем, – добавил Миха.

– Прочитал я очень много бумаг, – пожаловался Костик, – писем, документов, даже статей. И в общем-то никакого света в конце тоннеля не обнаружил. Ясно одно: история исчезновения Оболенского и его драгоценного сундучка – очень темная история. Докладывать я ничего не буду, просто прочитаю отрывки из писем и других документов в том порядке, который, как мне кажется, хоть что-то проясняет. Читаю все подряд, не ссылаясь на источники: