Евгений Некрасов - Блин против Деда Мороза

– Нет, брат, либо маникюр, либо хозяйство, – вздохнул Сидякин. – Так и запомни на будущее: если хочешь ходить голодный и в грязных рубашках, то женись на девушке с маникюром. – Он откатал последний Митькин палец, отставил бумажку с отпечатками на вытянутую руку и полюбовался. – По-моему, четко вышло… Ладно, пойдем отмываться. Я тоже испачкался.

Оперативник встал, собрал со стола бумаги и спрятал в сейф. Ключи у него были прикованы к поясному ремню цепочкой. Блинкову-младшему понравилось, что цепочка очень длинная: ее не надо расстегивать, чтобы дотянуться ключом до замочной скважины. И вообще, все у Сидякина было солидно, по-сыщицки. На минутку выходит помыть руки, а смотри-ка: документы запер, дверь в кабинет запер…

А тетки с яблоками в коридоре не было.

Странно: целый час прождала, а еще на пятнадцать минут терпения не хватило.

– Вас тут женщина дожидалась, – сказал Блинков-младший.

Сидякин не ответил, да и о чем тут было говорить?

– Туалет не блистал чистотой и комфортом. Из кранов капало, стены были исчерканы такими пожеланиями в адрес милиционеров, каких никто сам себе не напишет. Блинков-младший понял, что сюда выводили задержанных.

– Внешность говорит о характере человека, – намыливая руки, делился опытом Сидякин. – Неряха одет неряшливо, самолюбивый – наоборот, всегда чистенький, отутюженный: ему важно, что о нем люди подумают. Но это любой может заметить. А сыщик должен по внешности человека угадывать его поступки. Вот я в первый раз видел твою Суворову, а готов поспорить, что по вечерам она в парке шатается.

– Там почти все наши девчонки шатаются. А после жалуются, что к ним пристают, – сказал Блинков-младший.

– Виктимное поведение, – как свой своему заметил оперативник, не объясняя, что это значит.

Блинков-младший и без него знал: виктимное поведение – это когда человек сам нарывается на неприятности. Как Суворова: если бы она не шла по краю тротуара и держалась за сумочку, то мотоциклисты скорее всего проехали бы мимо.

– А ты знаешь кого-нибудь из ее компании в парке? – спросил Сидякин.

– Нет. Я хожу в парк на турник, покачаться, а девчонки – на лавочки. Знаете, где большая клумба?

– Еще бы не знать… Дим, ну не может же быть, чтобы ты ни разу не видел Суворову в парке.

– Конечно, видел. Но постоянной компании у нее там нет. Болтается иногда с «пилюлькиными», но все время с разными. Блинков-младший сполоснул руки от мыла и вытер о джинсы. Под ногтями осталась черная каемка туши, но отмыть ее без щетки было невозможно.

– «Пилюлькины» – из медучилища?

– Ага. Туда многие из нашей школы поступают, особенно девчонки. Кто после девятого класса, кто после одиннадцатого.

– Фамилии, – потребовал оперативник. Блинков-младший не выдержал:

– Товарищ старший лейтенант, ну как Валька могла им проболтаться, что везет доллары, если сама не знала? Она думала, что. Нина просто хочет продать сумочку.

– Это она так утверждает, – заметил Сидякин.

Блинков-младший чуть на месте не подпрыгнул! Чтобы скрыть волнение, он снова пустил воду и стал намыливать руки. Случайно или нет, но дважды старший опер проговорился, что подозревает Суворову в ограблении собственной сестры!

– А она «колес»тебе не предлагала? – вскользь спросил Сидякин. Он смотрелся в зеркало, но его отражение следило за Блинковым-младшим внимательными колючими глазами.

– Каких колес?

– Как будто не знаешь! Не юли! – прикрикнул оперативник.

– Знаю. «Колеса» – таблетки, «баян» – шприц. Наркоманские словечки, но их даже по телику иногда повторяют. – Блинков-младший нарочно уводил разговор в сторону. Или все-таки рассказать, как Валька наглоталась материных таблеток и в школу не пошла? Нет, Сидякин неправильно поймет. Нужно знать суворовскую маму с ее разговорами про свое пошатнувшееся здоровье. «Какое чудо эти новые таблетки! Какие от них сны снятся, цветные и широкоформатные!» Валька послушала, послушала и слопала широкоформатные таблетки. Она любопытная…

– Ты, не ответил про Суворову!

Глаза Сидякина в зеркале прожигали до пяток. Блинкову-младшему стало жутковато. Сказать, что ли, про таблетки? Нет, правда! Что тут мучиться?! Суворова небось не мучилась, а такого наплела про несовершеннолетнего Блинков а, что хоть сейчас кидай его за решетку!

Дверь туалета открылась, и вошел дежурный по отделению. На плече у него висел укороченный милицейский «калашников», через руку был перекинут. бронежилет с расстегнутыми «липучками».