Елена Усачева - Лекарство от иллюзий

На школьном дворе печальный дворник сгребал снег в огромные сугробы.

– Их получат те, кто сдавал деньги, – продолжал говорить Сидоров, краем глаза наблюдая за Олесей. Он снова кивнул, и Маканина ткнула пальцем в стекло.

– Смотрите! – фальшиво заахала она. – Смотрите, что там!

Класс, как по команде, сорвался с места.

Впереди всех был Васильев. Он перепрыгнул через ближайшую к нему парту, схватился за тонкую трубу центрального отопления, идущую от батареи вверх, к потолку, и перегнулся через подоконник.

– Где? Где? – громче других кричал он.

– В Караганде! – гаркнула ему в лицо Олеся и стала пробираться сквозь толпу к Сидорову.

– А что там? – неслось со всех сторон.

– На кого смотрим?

– Уже ушел…

– Что все это значит? – Математик отошел от окна. Он был заметно раздражен странной выходкой Маканиной.

Сидоров сидел на своем месте и глядел в спины столпившимся около окна одноклассникам.

Из-за трубы, соединяющей батарею с потолком, торчал белый конверт.

– Что и требовалось доказать, – развел руками Генка.

– Получилось? – от нетерпения Олеся танцевала на месте.

– Как нельзя лучше, – довольно улыбнулся Сидоров, выдергивая конверт из-за трубы.

– Юрий Леонидович, разрешите? Мы на секундочку.

– Чего у вас получилось? – нахмурился Червяков.

– Не трожь! – запоздало кинулся к забытому конверту Васильев. – Я еще не посмотрел!

– Что опять потеряли? – недовольно пробубнил Когтев.

– Все нашли! – Генка поднял над головой конверт.

– Деньги? – захлопала в ладоши Плотникова.

– Деньги сейчас будут! – Сквозь толпу одноклассников Сидоров стал пробираться к двери. – В каком кабинете пропал конверт?

– В биологии! – заторопилась Маканина. Ей уже не терпелось проверить Генкину версию.

– Может, вы все-таки объяснитесь? – застучал карандашом по журналу математик. – Что это за безобразие?

– Значит, в биологию! – Сидоров выскочил за дверь.

– В биологию? – удивленно переспросило несколько голосов.

– Немедленно вернитесь! Вы срываете урок! – бушевал учитель, но ребята один за другим покидали кабинет.

– Тише! Тише! – шипели самые сознательные, но сделать неслышным топот нескольких десятков ног было невозможно. Толпа пробежала по коридору и затормозила около двери в кабинет биологии.

– А что нашли-то? – шелестело над головами.

– Куда бежим?

– Что опять произошло?

– Нинель Михайловна! Разрешите? – заглянул в класс Генка.

– …и могут являться разносчиками многих… – прервала чтение биологичка. – Гена, тебе нужен свет?

– Нет, нет, я быстро!

В кабинете было темно, плотные шторы закрывали окна. На столе работал проектор, картинка горела на стене. На ней отображались несколько жучков самого неприглядного вида. Судя по всему, малыши проходили вредных насекомых. Или что-то очень похожее на это.

Генка прошел вдоль рядов, пролез за стульями к окну.

– К центральному иди, к центральному, – послышались подсказки.

Задние напирали, поэтому часть девятиклассников оказалась в кабинете. Биологичка с любопытством наблюдала за столь странным вторжением, но пока ничего не говорила.

Олеся очень волновалась. Даже ладошки вспотели от страха, что ничего не получится.

– Не так! – подбежала к Сидорову Плотникова. Она помогла запутавшемуся в шторе Генке, отдернув тяжелую ткань в сторону.

По стене здесь тоже шла узкая труба центрального отопления.

– Смотрите! – Аня так сильно отвела штору, что всем стало видно – за тонкой трубой что-то лежит.

– Эх, я там не посмотрел, – громко вздохнул Когтев.

– Ура! Это он! – радостно завопил Быковский.

– Ура! – прокатилось по третьему этажу.

– Поздравляю, – улыбнулась биологичка. – А теперь марш отсюда!

– Спасибо, Нинель Михайловна. – С конвертом в руках Сидоров устремился к выходу. – Это?

После темного класса свет в коридоре неприятно резал глаза, но этот конверт Олеся узнала бы из тысячи. Белый, без единой надписи, с погнутыми уголочками. Он чуть пожелтел от постоянно горевшего освещения, бумага покоробилась от тепла батареи.

Но это был он.

Маканина схватила конверт, пробежала непослушными пальцами по стопке купюр.

– Все? – не выдержал напряженного момента Когтев.

– Пятнадцать, – чуть не плача, прошептала она.

– Живем! – довольно потер руки Волков. – Ну что, гульнем завтра?

– Все на месте! – Олеся не верила своему счастью. С грохотом с ее плеч обвалился тяжелый камень сомнений и тревог и рассыпался в прах.