Елена Усачева - Лекарство от иллюзий

И главное, как вовремя! Когда у Павла только-только завязались отношения с Гараевой из «А».

Но Олесе не хотелось сейчас об этом думать. Требовалось как можно быстрее предупредить Сидорова, что все его проблемы решены.

Дома она сразу схватилась за трубку.

– Какое заявление? – Генкин голос по телефону был бурчаще-недовольным, словно Мака-нина его разбудила.

– Я же говорю! – Олесе так много всего хотелось сказать Сидорову, что она постоянно перескакивала с мысли на мысль. – Историк за тебя заступился. Я сама слышала! А завуч говорит, что школа – это коллектив. А потом сказала, что твоей бабке надо заявление подписать, чтобы тебя в десятый класс перевели. И бумагу дали, а она порвалась!

– А при чем здесь коллектив? – Видимо, Сидоров запутался окончательно.

– Так ведь все вместе! – выпалила Олеся.

– Рвали вместе? – Генкин голос стал напряженным.

– Нет, – рассмеялась Маканина. – Порвала я.

– А что там было? – осторожно поинтересовался Сидоров.

– Я же говорю! – совсем развеселилась Олеся. – Алевтина передала для тебя бумагу, чтобы бабка твоя расписалась – она, мол, согласна, чтобы ты учился в десятом классе. – Маканина даже устала выговаривать такую длинную и сложную фразу. – А я подумала: раз заявления нет, значит, тебя не переведут.

– Что было в этом заявлении?

– Ну, написано всякое… Алевтина расписалась. – Олеся полезла в рюкзак за остатками скомканной бумаги. – Ой, да я толком не смотрела. Что там читать-то?

– Расписалась? – придушенно произнес Генка.

– Ну да, вот тут в уголочке. – Олеся зашуршала листочком.

– Не рви больше ничего! Я сейчас приду!

– А зачем?… – начала Маканина, но из трубки уже неслись сигналы отбоя.

Очень интересно! Она старалась, спасала Генку, а ему это заявление, оказывается, нужно. Ну, и пожалуйста.

Олеся разгладила жеваные половинки. Ладно, можно сказать, что порвалось по дороге. В конце концов, она не обещала передать бумагу в целости и сохранности.

Генка ворвался в ее квартиру ураганом.

– Где оно?

– Там, – Маканина мотнула головой в сторону своей комнаты, где на столе лежали жалкие остатки заявления.

– М-да… – Генка завис над столом знаком вопроса, придирчиво изучая уголок с подписью.

– Помялось по дороге, – не моргнув глазом соврала Олеся. – Я хотела как лучше!

– Ладно, так сойдет, – вдруг согласился Сидоров и сгреб заявление со стола.

– А зачем тебе оно? – заспешила за ним в прихожую Маканина. – Ты же не собирался оставаться в десятом.

– Да фиг с ним, с десятым! – Генка спешно одевался. – Мне Алевтинина подпись нужна.

– Ты хочешь аттестат подделать? – испуганно ахнула Олеся.

– Ну, ты совсем с дуба рухнула. – У Генки руки были заняты натягиванием куртки, а то бы он непременно покрутил пальцем около виска. – Кому нужен аттестат в пятнадцать лет? Ну, бывай!

– А ты завтра в школу придешь? – уже на пороге спросила Олеся.

– Все, цирк закончился и клоуны разбежались! – Сидоров с топотом понесся вниз по лестнице.

– Вот ненормальный, – пожала плечами Ма-канина, провожая одноклассника взглядом.

Ей, конечно, было страшно интересно, что там еще придумал этот неугомонный Генка, но она знала, что из Сидорова никогда ничего не вытянешь, пока он сам не захочет все рассказать.

А рассказывать Генке пока и нечего было. С заветным листочком он помчался домой, где тут же сунул его в сканер. С получившимся отображением пришлось немного поработать, но в целом роспись была очень даже похожа. Разнарядка, которую ему дал милиционер, уже давно была отсканирована. Оставалось только скопировать росписи в нужных графах и распечатать.

Генка долго приноравливался, чтобы росписи завуча легли в нужную графу. Вблизи, конечно, было видно, что все это впечатано. Но в спешке и в полумраке их можно было принять за настоящие.

Понес Сидоров разнарядку участковому не сразу. Он решил немного выждать, чтобы не было подозрительно, что он так быстро выполнил задание. Так он протянул до пятницы.

Конец недели, никто бумажками серьезно заниматься не будет. Оставят на потом. А к тому времени Генка что-нибудь придумает.

Участкового Пушкова Сидоров перехватил на выходе из кабинета – рабочий день заканчивался.

– Вот, пожалуйста, – протянул он ему сложенный листок.

– Это что? – привычно нахмурился милиционер.

– Вы просили росписи поставить.

– А, – обрадовался участковый, разворачивая бумагу. Генка задержал дыхание. – Молоток! Гуляй! – Сидоров отступил назад. – И это… – повернулся к нему Пушков. – Школу больше не пропускай!