Елена Усачева - Шкатулка с неприятностями

Кого хоронили за кладбищенской оградой? Ведьм, колдунов и актеров – эта профессия раньше считалась бесовской. А значит, украшения эти могли принадлежать актрисе… или колдунье. Если актрисе, то ничего страшного в этом нет. А вот если колдунье, тогда…

О том, что вещи, принадлежащие колдунье, несут в себе ее силу, знают все. И если Анька Хрусталева по глупости воспользуется ими – не миновать беды!

Вот эту-то беду Марков и высматривал в однокласснице почти неделю, но ничего не замечал. Что же в таком случае искала в Маркове Хрусталева? Ждала, когда он ее выдаст? Но он почему-то не спешил это делать.

Вовка совсем запутался – кто за кем следит и зачем?

Он захлопнул тетрадку. Перед ним снова встал вопрос: куда ее девать? Отдавать девчонкам уже не хотелось, пусть сами разбираются между собой. А найти Маркова можно будет и завтра, в школе.

Маркин забросил тетрадку в рюкзак и предпринял вторую попытку дойти до дома, взять коньки и отправиться на каток.

Но и второй раз ему не удалось это сделать.

Около дома на него налетел Минаев.

– Ты что тут делаешь? – завопил он, страшно выкатывая глаза.

– На каток иду, – честно признался Вовка. – А ты что – с уроков сбежал?

– Да какие уроки! У нас в классе бешенство.

– Кто? – В Вовкиной голове с трудом соединялась звериная болезнь с их шестым классом.

– Ты ушел – тут-то все и началось! – Серега спокойно говорить не мог, он продолжал кричать. – Сначала на Маркушу шкаф свалился!

Вовка зажмурился. Маркушин всю жизнь сидел в центре класса, и чтобы на него упал шкаф… этот самый шкаф должен был добежать от стены до его парты.

– А потом…

– Что потом? – открыл глаза Вовка, потому что Минаев сделал вдруг длинную паузу.

– А потом Маркелов с ума сошел!

Вовка представил здоровенного спокойного Володьку Маркелова, прожженного двоечника и прогульщика. Его никогда ничто не выводило из себя, даже учителя. И чтобы он взбесился, понадобилось бы какое-нибудь землетрясение.

– Мы были в столовой, – захлебываясь, рассказывал Серега. – Как всегда, толпа. Малышня еще под ногами путается. И тут вдруг Володьку Маркелова толкнул кто-то. А потом началось! Он озверел, стал метать стулья, столы переворачивать, орать. Его еле старшеклассники успокоили, отвели к завучу. Но он и там все перевернул. Вызвали «Скорую». Что было! Короче, нас всех по домам отпустили и велели на улицу не выходить. Если это бешенство, то, говорят, оно страшно заразное!

– А Маркушин что? – вдруг вспомнил Вовка.

– А что Маркушин? – стал успокаиваться Минаев. – Его на этой «Скорой» и увезли. Вместе с Маркеловым.

– А Маркенсон-патиссон как? – зачем-то спросил Маркин.

– А что Маркенсон? – опешил Серега. – С ним тоже что-то должно произойти?

– Так произошло или нет? – еще раз спросил Вовка.

– Что с ним будет, если он сегодня дома сидит? А вот я кое-что нашел. – И, покопавшись в портфеле, Минаев извлек скомканную бумажку. – Когда шкаф свалился и все забегали по классу, я это около парты Маркушина нашел.

Маркин протянул руку, хотя и так догадывался, что в записке. Два слова печатными буквами: «Ты – покойник».

– Это все специально подстроено! – с жаром заговорил Серега. – Шкаф на Маркушу упал не просто так…

Вовка задумчиво повертел записку в руках.

– Как ты считаешь, – вдруг заговорил он, – если около кладбища зарыть коробку, что получится?

– Ничего не получится, – скорчил недовольную мину Минаев, потому что разговор стал уходить в неинтересную для него сторону. – Не найдешь потом ни в жизнь. Беличья болезнь.

– Почему беличья? – смутился Вовка. Сначала бешенство, теперь какие-то белки.

– Ну ты совсем того, – покрутил пальцем у виска Серега. – Нам географ рассказывал, что белки никогда не запоминают, куда прячут свои орехи. Если в дупло положат, еще найдут, а если под деревом закопают, то непременно потеряют. Их запасами потом ежи питаются.

– Ежи, говоришь? – В голове у Вовки что-то такое вертелось, вот-вот оно должно было оформиться в четкую мысль, но нечто пока мешало этому процессу. – Слушай, Минаев, вот если бы ты нашел клад, что бы ты с ним сделал?

– А что там будет? – Серега хитро улыбнулся. – Если золото-серебро, то куплю билет и отправлюсь в кругосветное путешествие. А если железяки – сдам их в металлолом, а на вырученные деньги мороженого наемся.

– Какой металлолом? – Вовка уже представил, как Минаев с сундучком на плече входит в подвал, где сидят прожженные бандиты и на весах взвешивают разноцветные драгоценные камешки. Фраза о металлоломе его здорово сбила с толку. – Там же должны быть украшения.