Кирилл Кащеев - Ведьмин дар

Девчонки рванули к дверям.

Велет растерянно топтался посреди двора, кружил на месте, бухая тяжелыми ножищами, отмахивался уцелевшей рукой. А вокруг него с легкостью лунного блика скользил Богдан. Глаза мальчишки были по-прежнему закрыты, зато меч вращался с почти неуловимой быстротой. Клочья срубленной зелени, ломтики мелко нашинкованной капусты, густая земляная пыль летели во все стороны. А тело великана все уменьшалось и уменьшалось. Вот осыпался кусок бока, пласт земли отвалился с плеча…

– А придурок-то наш здухачем оказался, – досадливо вздохнула Танька.

– Насчет придурка я не согласна, – твердо возразила Ирка. – А насчет здухача… Что это за радость такая – здухач?

– Воин сновидений! Его дух может выходить из тела и вступать в бой с самыми жуткими тварями! Лишь бы там его никто не разбудил. – Танька ткнула пальцем за спину, туда, где осталось зеркало и отражение крепко спящего мальчишки. – Ну надо же! – опять расстроенно протянула Танька. – Это ж теперь от него никуда не денешься! Стоит ему задрыхнуть, и он в любые заговоренные места пролезет! Нет, ну кошмар, даже ведьмой быть расхотелось!

– Может, еще и не станешь, – «порадовала» ее Ирка.

Видя, что их великана вот-вот рассеют в земляное крошево, ведьмы за забором разочарованно взвыли. Оксана Тарасовна что-то резко скомандовала. Стелла и ее бабки возобновили мерное бормотание. Оксанины девчонки бросились к старой куче песка, оставшейся после какого-то строительства. И тут же песчаная куча вздыбилась… Второй, песчаный, велет мерно зашагал к поваленному забору.

Богдан заметался. Его меч вертелся быстрее, сливаясь в один сплошной сияющий круг. Мальчишка сновал между обоими великанами, выплескивая из их тел фонтаны земли и песка. Он крошил земляного – песчаный делал шаг вперед, Богдан разваливал песчаного – земляной успевал подобраться ближе к крыльцу и стоящим там девчонкам. А ведьмы все бормотали, все выпевали заговоры, заставляя своих велетов пробиваться дальше.

Девчонки вновь отступили в дом. Ирка бросила тревожный взгляд в зеркало. Там спящий Богдан стонал сквозь стиснутые зубы, метался и вдруг отчаянно вскрикнул, дернулся… Лицо его окрасилось кровью! Ирка обернулась. Удар великанского кулака швырнул здухача на крыльцо! Громадная ножища песчаного велета поднялась над лежащим мальчишкой… Богдан откатился в сторону, взмыл в воздух… Его лицо с плотно закрытыми глазами передернулось гневной гримасой, меч снова завертелся, здухач ринулся в бой…

Но Ирка ясно видела через окно, как ведьмы снова разделились. Две группки продолжали держать чары, которые управляли песчаным и земляным големом. А третья кинулась собирать обломанные ветки, сгребать в кучу листья, кто-то выдрал сиденье старой лавочки…

– Третий великан будет из дерева, – поняла Ирка. – Надо убирать Богдана из драки, втроем они его прикончат.

Старые настенные часы глухо пробили полночь.

– Весь девятый день впереди! – простонала Танька. – Нам не продержаться! Ведьм много, их слишком много!

– Ага, – уныло кивнула Ирка. – С Оксаной и Стеллой мы, может, и справились бы. А вместе с ро€бленными они еще штук пять монстров поднимут. – В отчаянии Ирка стиснула кулаки, ногти впились в ладони. Острая боль дернула нервы, холодным ветерком прочистила мозги. – Слушай! А если ро€бленных от хозяек отрезать, так ведь и получится – Оксана да Стелла, и больше никого!

– Ты знаешь, как это сделать? – напряженно спросила Танька.

– У Ментовского Вовкулаки в кабинете Стелла проговорилась! Если ро€бленная ведьма на свою хозяйку нападет – ну вроде как подаренную силу саму против себя обернет – она тут же перестает быть ведьмой! Как короткое замыкание!

– Ни за что ро€бленные на хозяек не попрут, – пожала плечами Танька. – Или ты будешь каждую за шкирку хватать, к Оксане со Стеллой подтаскивать и требовать: «А ну, дай в глаз!» Они и дадут с удовольствием, только не хозяйкам, а тебе!

– Мне, – задумчиво повторила Ирка. – Или тебе.

– Меня они просто прирежут, – уточнила Танька.

Ирка, прищурившись, окинула взглядом двор, угол дома, покосилась на обеих ро€жденных, суетившихся точно напротив ее окна. Потом бросилась к старому комоду и вытащила из него пачку бумаги и огрызок карандаша. Швырнула на стол перед Танькой:

– Рисуй! Мой портрет, потом свой! Рисуй!

– Ирка, ты офигела?

– Рисуй! – закричала Ирка. – Пока третий велет не поднялся, пока Богдан еще держится – рисуй!