Валерий Гусев - Шпаргалка для грабителей

Но Лешка почему-то спорить не стал. Только сказал, что надо зайти в наш «угловой люкс» за плавками.

– Обедать в плавках будем? – съехидничал я.

– Как хочешь. – Алешка усмехнулся. – Хоть вообще без штанов. А мне нужно речку осваивать. Ты вообще, Дим, еще многого не понимаешь.

– Ты больно много понимаешь! Ты у нас в семье самый умный!

– А ты, Дим, у нас самый... – Алешка на всякий случай отшагнул в сторонку. – Ты самый... невнимательный. Ты ничего не знаешь.

– А ты все знаешь?

– Еще не все. Но я знаю, зачем сюда приехал папа.

– На сене поваляться! Он сам говорил.

Алешка хихикнул, еще отшагнул и покрутил пальцем у виска.

– Он кое-кому кое-что еще говорил. Он сюда приехал, так как кое-что узнал.

Тут мне стало смешно. И я сказал:

– Он приехал, потому что Герасим Муму утопил русалку. В подвале «ца Пари».

– Он приехал сюда, Дим, – серьезно сказал Алешка, – потому что здесь готовится опасное преступление. И папа должен его обогнать.

– Кого обогнать?

– Ну, не обогнать, а предупредить... В общем, предотвратить. Всех их заловить и засадить.

– Да, – сказал я грустно, – ты, Лех, немного переучился. Ты ходил в школу каждым утром в любую погоду. Три года подряд.

– А ты, Дим, – спокойно сказал Алешка, – еще больше переучился. В любую погоду.

– Это еще почему?

– Потому что ты девять лет в школу ходил. Перестарался. – И попробовал мне объяснить, намеком: – От кого колдун Максимыч старый дом охраняет? Не знаешь?

– Не знаю, – признался я.

– Вот и я не знаю. Но я узнаю! Пошли обедать и купаться возле Русалкина камня.

Убийственная логика.

Мы пошли за плавками. Заодно и пообедать. Охранник Кистинтин сидел на своем обычном месте – в стеклянной будочке, где на стене висело множество ключей от гостиничных номеров – штук пять, наверное.

А жили в гостинице только мы и археологи. И персонала здесь почти никакого не было. Администратора мы ни разу не видели – делать ему в гостинице было нечего, и он по совместительству торговал неподалеку в какой-то палаточке без ущерба для основной деятельности. Потому что постояльцы тут были большой редкостью. Я так понял, что и папу поселили здесь, чтобы он особо не «светился» на месте будущих событий. Общались мы в основном с тетей Нютой и с этим Кистинтином, очень ленивым и нудным парнем. Он даже частенько, по лености, не договаривал концы фраз. Подойдешь к нему за ключами, а он:

– Ну что вы все туда-сюда? Нормальные люди не так.

– А как? – спросил я.

– Нормальные люди утром один раз уходят, а вечером один раз приходят.

– Два раза получается, – подсчитал Алешка.

– Где два? Где два?

– Один раз утром, один раз вечером. Раз и раз – два раза.

– Не путай мне голову.

Вот и поговори с ним.

Когда мы подошли к будочке за своими ключами, Кистинтин как раз набулькал воду из пластиковой бутылки в стакан, махом его опрокинул, провел ладонью под носом:

– Эх! Хорошо! Как вновь народился. Хороша водичка. Живая! Родниковая. Чего пришли-то? Опять туда-сюда? Огольцы! Держи. – Он снял с доски ключ от нашего номера и протянул мне.

Когда Кистинтин вновь забулькал живой родниковой водой, Алешка незаметно толкнул меня локтем в бок и стрельнул глазами. Я проследил его взгляд, но ничего особенного не заметил. Кроме того, что к доске с крючками для ключей была пришпилена кнопкой небольшая бумажка. Вроде фотографии.

Забрав ключ, мы пошли к лестнице. В гостинице днем обычно было пусто и тихо. Археологи сюда приходили только ночевать. Тогда, вечером, становилось шумно и весело. Они без конца гремели чайниками, бегая с ними по коридору, хлопали дверьми и громко пели всегда одну и ту же песню. Видимо, собственного сочинения, с веселеньким припевом:

Алешке почему-то эта немудреная песенка понравилась. И он частенько бормотал ее припев. А я подумал: он нароет! Он уже что-то нарыл. Я это понял, когда мы вошли в свой номер.

– Видал? – спросил Алешка. – Фишка!

– Где? – Я огляделся. Но фишки не обнаружил.

– У него на доске с ключами фишка! – Алешка рассердился. – Я же тебе показал! Это же фотка из газеты!

– Ну и что? – Я тоже рассердился. – Фотка английской королевы?

– Фотка русалки!

– Настоящей? С рыбьим хвостом?

Ехидничал я зря. Алешка, оказывается, обладая цепким взглядом, собрал вокруг себя пока еще невнятную информацию. В доме майора Шишкина он заметил живописный портрет Олечки из музея. Она была очень красиво нарисована на прибрежном камне в виде русалки с распущенными волосами. И такой же портрет, но только в виде фотографии из газеты, он заметил на доске с ключами, когда Кистинтин пил живую воду.