Анна Данилова - Кукла из темного шкафа

Маша слушала тетю Люду и не верила своим ушам. Да уж, она никак не ожидала от этой правильной и строгой дамы, каковой ей всегда представлялась мамина приятельница, такой понятливости и доброты, уважения к чужому увлечению. Более того, в ее словах сквозило и другое, что сразу же уловила Маша: на Людмилу Николаевну ребята могли РАССЧИТЫВАТЬ!

И Маша, вспомнив слова своей мамы о том, что если хочешь чего-нибудь достичь, то следует действовать открыто и решительно, задала Людмиле Николаевне более чем прямой вопрос:

– Вы будете нам помогать?

– Безусловно, – услышала она тотчас столь же прямой ответ и почувствовала, что в эту минуту в мире что-то изменилось. Стало светлее, солнечнее, хотя за окном все еще вовсю лил дождь. Ведь это означало, что у нее появился еще один друг. Взрослый друг. Точнее, подруга. Почти такая же, как и Ева Бауэр, живущая в далекой Германии.

– Тогда пойдемте, я покажу вам нашу больную…

Раз глаза у девочки были заплаканные, значит, у нее действительно что-то случилось, – рассуждал Сергей, для которого дело Конобеевых уже превратилось в дело чести. – Мы проверяли, на самом ли деле номер телефона, который появился на нашем определителе, соответствует их номеру. Я специально еще раз позвонил из автомата, и Сашка видел, как Света подбегала к телефону.

– И ты, конечно, молчал в трубку? – усмехнулась Маша.

– Конечно, молчал. А что можно было ей сказать? Что мы готовы ей помочь?

– Надо что-нибудь придумать…. Вот сейчас Людмила Николаевна скажет нам, как поступить с Валерией, а уж потом я вместе с вами поеду к Конобеевым. Хотя… зачем чего-то ждать?

И Маша, придвинув к себе телефон, набрала номер. В комнате стало необыкновенно тихо.

– Света? Пожалуйста, не бросай трубку. С тобой говорит Маша Пузырева. Ты звонила в детективное агентство, но моих родителей-сыщиков сейчас нет дома. Меня оставили дежурить на телефоне. К тебе недавно приходили мои друзья, они представлялись родственниками из Воронежа. Молчи, пока ничего не говори, а выслушай меня. Я поняла так: у тебя проблемы. А значит, нам надо сейчас же встретиться, чтобы ты рассказала мне, что произошло…

Маша говорила очень быстро, не давая Свете опомниться. Единственное, чего она добивалась, это заставить незнакомую ей еще девочку поверить в то, что им просто необходимо встретиться.

– Я знаю, где ты живешь, и сейчас же приеду к тебе. Открой мне дверь. Но прежде посмотри в «глазок»: на мне будет желтая куртка.

Маша выпалила свои слова и положила трубку, словно боясь услышать отказ.

Горностаев крутил пальцем у виска. Никита смотрел на сестру, открыв рот.

– Машка, что ты наделала? – наконец проговорил Дронов. – Ты же только все испортила! Откуда нам знать, что у них там случилось и почему она одна и плачет? А что, если у нее дома все же кто-то был?

– Вы можете оставаться дома и ждать других звонков. А я поеду к Конобеевой и постараюсь все узнать.

Маша решительно вышла из комнаты и заглянула в спальню. Людмила Николаевна в это самое время делала Валерии укол. Увидев Машу, она кивком головы пригласила девочку войти.

– На нее никто не нападал, – сказала она со вздохом. – Обычная ссора между мужем и женой.

– Это она вам сама сказала?

– А кто же еще?

– Но ведь кто-то сорвал с нее драгоценности…

– Муж. А еще она постоянно твердит про какие-то фотографии и спрашивает про сумочку. Но я не знала, что ей сказать.

– Никитка привез ее без сумочки.

– Тогда не знаю… Я сейчас сделала ей укол успокоительного. Валерии нужно отоспаться. Если ты не возражаешь, я побуду здесь до тех пор, пока она не проснется. Считаю, что разумнее всего будет оградить женщину от общения с твоими друзьями. Все-таки вы еще дети, а здесь затронуты взрослые проблемы. Когда Валерия проснется, я предложу ей пожить немного у меня. Я живу одна и постараюсь сделать все возможное, чтобы вывести ее из стресса. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, конечно… Я только предупрежу мальчишек, чтобы они вели себя потише.

– Вот и отлично. Перевязку я ей сделала, вот только ухо будет долго заживать. А ты спроси все же у Никиты про сумочку. Вдруг Валерия оставила ее в парке?

– Скажите, – спросила Маша, – а то, что с ней произошло, случилось в парке? Муж набросился на нее в парке? Или дома?

– Я, если честно, так и не поняла. Могу сказать только одно: замужество – не способ избавиться от одиночества…

И Маша, польщенная тем, что с ней разговаривают, как со взрослой, покраснела.