Мария Некрасова: Толстый против похитителя дракона

– Обратите внимание, мои юные друзья. – Александр Семенович достал ручку-указку и гордо ткнул в дракона. – Эта скульптура символизирует дружбу народов. Почему дракон? Потому что много голов, но тело-то общее! Общее сердце и лапы. Если одна голова потянет в одну сторону, другая в другую…

Тонкий понял, что не ошибся: и голова в пейсах тут была, и с самурайской косичкой, и с балалайкой в зубах… Александр Семенович долго вещал. Дед с Андрюхой уже начали засыпать, а Леночка с художниками – откровенно перебивать. Прошло как минимум сорок минут, прежде чем взял слово следующий художник. Александр Семенович еще пытался отстоять позиции:

– У меня не все! Я не рассказал про историю происхождения! – Хотя рассказал он ее уже не один раз.

Тонкий устал стоять без дела и от скуки рассматривал соседей, экспозицию, зал, елку, решетки на окнах. Серега толкнул его в бок:

– Скажи, сколько здесь камер?

– Что?

– Камер наблюдения сколько?

Тонкий понял, что не он один мается от безделья, и стал искать камеры. Раз – над витриной Петракова, два – в противоположном углу, три – на стене между ними, вон еще одна…

– Пять.

– Не-а! – Серега победоносно задрал голову. – Восемь! И шесть у нас в коридоре, я посчитал! А снаружи на первом этаже – четыре: две в гардеробе и две в холле на входе.

– Ничего себе!

– Привычка, – пожал плечами Серега. – Если куда иду, первым делом камеры считаю.

– И много их у вас в поселке? – ревниво спросил Тонкий. Даже у него, начинающего оперативника, не было такой полезной привычки.

– В том-то и штука, что нет, – не обиделся Серега. – Как выбираюсь в город, там в кино или еще куда – сразу смотрю на камеры. Интересно же! Это у вас в Москве они на каждом шагу.

– На каждом шагу, – подтвердил Тонкий и просто не смог отказать себе в удовольствии: – Знаешь какие? Во!

Стоящий рядом Андрюха заржал так, что на него наконец обратили внимание. А в первую очередь обратили внимание, конечно, на его маску. И, конечно, первой внимание обратила Леночка. Шикая на весь зал, она подскочила к ребятам и громким шепотом принялась объяснять, почему они не правы и что им стоит немедленно покинуть помещение. Тонкий только плечами пожал и вышел. Обидно, конечно, так начинать первый день на форуме, ну да с кем не бывает. Серега его догнал: вот и не одному за дверью куковать. Уже в коридоре ребята услышали, как отчаянно сопротивляется Леночкиным санкциям Андрюха:

– Это потому, что я черный!

После ужина пришли девчонки, заявили, что им скучно, и шмякнули на стол крошечный магнитофон. С музыкой стало, конечно, веселее, а когда Андрюха спрыгнул с антресолей в своей маске, стало совсем весело. Визжали девчонки недолго, ровно до тех пор, пока из-под кровати не выбрался Толстый. Тогда они стали визжать уже по другому поводу. Потом пришел Толян с какой-то настольной игрой, Игорь и Димон с Фантой и дед – просто так. Все хотели веселиться.

Дед кормил Толстого печеньем и рассказывал анекдоты времен своей молодости. Толян, перекрикивая музыку, объяснял народу правила своей игры. Светка листала упавший с антресолей журнал, вежливо делая вид, что слушает деда. Все остальные тасовали карточки, раскладывали фишки и пытались научиться Толяновой игре. Леночка забегала каждые пять минут оценивать обстановку: «Увижу спиртное – убью», дед отработанным жестом только успевал прятать Толстого за пазухой пиджака. В общем, картина была самая что ни на есть мирная, когда раздался взрыв.

Хлопало, трещало, гудело и стрекотало совсем близко, как будто под ногами. За окном мигали разноцветные тени и грохотало, гремело, бабахало. Тонкий вскочил и побежал к окну: надо же, люди уже к Новому году готовятся! Снег, разноцветно-праздничный, искрил и переливался. И все гремело, гремело. За деревьями промелькнули фигурки двух подрывников и тут же скрылись, заслоненные спиной Толяна.

– Что там? – спросил он.

– Гуляют люди, – ответила Светка, меланхолично перелистывая журнал. Она единственная, кто не подскочил к окну посмотреть на фейерверк. Остальные толпились, оттесняя Тонкого и друг друга, наперебой выясняя, кто же это веселится, а их не зовет.

– Родители, точно говорю! – вопил Игорь. – Нам после десяти нельзя одним на улицу. Не выпустили бы никого, только их.

– А где тогда Семен с Лехой? – въедливо спросила Наташка, и все разом прониклись ее мыслью.

– Значит, и нам можно! Айда на улицу!

– Пошли!