Николай Киселев-Громов - С.Л.О.Н. Соловецкий лес особого назначения

Как только этот рапорт был получен, начальник ИСО срочно командировал к месту происшествия нескольких чекистов под начальством сотрудника ИСО Малиновского с приказанием вырубить во льду проруби и спустить в них трупы замерзших. ИСО не хотело, чтобы их увидели карелы, которые часто проезжают там с обозами, нагруженными продуктами для СЛОНовских командировок на Колвице.

Остров Соловки, бывший первым лагерем и местонахождением управления СЛОНа, теперь упал в своем значении. В 1929 году УСЛОН перебрался в гор. Кемь и Соловки теперь являются лишь частью территории 4-го отделения (или лагеря) СЛОНа и местонахождением штаба этого отделения. В силу своего островного положения и особого назначения в системе лагерей, он, однако, и теперь заслуживает специального внимания и особой главы... Как я уже указал, на остров направляются каэры, которые выделяются силой своего характера и, по мнению ОГПУ, будут пытаться бежать. Выделяются заключенные острова и значительным количеством среди них людей высокой интеллигентности (профессора, инженеры, артисты, бывшие офицеры, академики, писатели и т. д.) и затем духовенство — православного и других исповеданий. Как только такие заключенные попадают на Соловки, они направляются в 13 роту, называемую «карантинной». Ее командиром был долгое время чекист Чернявский.

13 Рота.Тринадцатая рота находится в бывшем Успенском соборе (думаю, я не ошибаюсь в названии собора). Громадное здание из камня и цемента, теперь сырое и холодное, так как печей в нем нет; с его высоких сводов беспрерывно падают капли, образующиеся от человеческого дыхания и испарений. Оно вмещает до 5000 человек и всегда битком набито заключенными. По всему помещению устроены трех ярусные нары из круглых, сырых жердей. Огромное количество заключенных в этой роте ведет к тому, что утренние и вечерние поверки в ней начинаются за два – три часа до прихода дежурного по лагерю, принимающего поверку. Ранним утром, зимой затемно, командиры взводов и командир роты ходят между нар и пинками поднимают спящих заключенных к утренней поверке, крича: — «А ну-ка, вставай, защитники царя, — батюшки! Слетай с нар пулей! Становись на поверку!» и т. д.

Заключенный накануне работал часов двенадцать; придя с работы в роту, он потратил минимум два часа на стояние в очереди за получением хлеба и обеда и на самый обед; потом сушил свою одежду и обувь, или онучи; через час, полтора после обеда начинается вечерняя поверка; на ней он тоже стоит часа два. Лишь после нее он может лечь спать. Но шум и гам кругом не прекращается: кому–нибудь «бьют морду», надзиратели во все горло вызывают наряжаемых на ночную работу, ходят оправляться и разговаривают заключенные. Через несколько часов его поднимают на утреннюю поверку и снова начинается изматывающая силы и нервы канитель с расчетом, «здра» и неизбежною отвратительной руганью надзирателей. Если на Поповом острове командиры рот велят заключенным отвечать «здра» так, «чтобы в Соловках было слышно», то в 13-й роте, на острове Соловки они должны отвечать так, «чтобы было слышно в Кеми». — Чекисты из ИСО всегда заставляли Чернявского ставить священников («длинногривых») в первую шеренгу для того, чтобы они рассчитывались. Кроме них в первую шеренгу для рассчета Чернявским всегда ставились те интеллигенты, в отношении которых было предписание от ОГПУ «держать на строгом режиме и на тяжелых физических работах». Вообще же, чем человек интеллигентнее, чем он чище одет, чем у него лучше манеры, тем он будет несчастнее в заключении, ибо такой заключенный получает в первую очередь, «в морду», и пинки, и матерную брань; таких заставляют выносить ушаты с нечистотами и ставят на самые грязные и унизительные работы.

У входа в 13-ю роту, справа и слева, стоят громадные деревянные ушаты высотою в метра полтора, заменяющие уборную. Заключенный, желающий оправиться, должен об этом заявить дневальному, тот доложит дежурному по роте, а дежурный по роте разрешит итти в «уборную» тогда, когда наберется целая партия желающих. Дневальный ведет их к ушатам и ставит в очередь. Чтобы оправиться, заключенный должен влесть на высокий ушат с положенной на него поперек доской, где он будет оправлять свою нужду на глазах у всех стоящих внизу, выслушивая: «А ну-ка ты, гнилой профессор! Защитник царя — батюшки! Слезай с кадушки пулей! Довольно! Засиделся!» и т. д.