Вадим Селин - Такси для оборотня

– Да, все в порядке… Все идет по плану… Да… Нет… Хорошо… Скоро… Я чувствую, что очень скоро… Действуйте дальше.

Затем надавила на кнопку сброса, прекращая разговор, и небрежно бросила телефон в сумочку. Она отвела взгляд от людей, явно собираясь уходить, и в этот момент я вышел из-за дерева и подошел к классной руководительнице.

– Доброй ночи, Лилия Владимировна, – спокойно поздоровался я, держа руки в карманах. Не в школе же мы, не на уроке, можно вести себя вольно.

От неожиданности Прокопьева вскрикнула и одновременно подпрыгнула на месте.

– Егор? Д-доброй ночи и тебе… М-мм… А что ты тут делаешь? – спросила она взволнованно. Ее глаза воровато бегали слева направо.

– То же самое, что и вы. Наблюдаю за оборотнями на сцене, – пожал я плечами и саркастически улыбнулся.

– За оборотнями? – изумилась Лилия Владимировна, как самая бездарная в мире актриса. – За какими такими оборотнями?

– За обычными оборотнями… Вам уточнить? Оборотни бывают разные – одни в курицу превращаются, другие в зайца или в любое другое животное. А эти, что на сцене, только что из людей волками сделались. Или вы их не видите?

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать, – ответилала Прокопьева, нервно дернув шеей.

– Лилия Владимировна, – тепло произнес я, лениво при этом зевнув, – я говорю об оборотнях, которые сейчас поют песни на сцене.

Честно говоря, я уже начал выходить из себя, хотя всеми силами пытался это скрыть.

– А-а-а… Я поняла… Ты еще находишься в стрессовом состоянии и неадекватно оцениваешь мир, – уже довольно уверенно произнесла классная руководительница. – И вообще, вытащи руки из карманов, когда со старшими разговариваешь. Тем более с классной руководительницей!

Однако отчаянно дрожащие свои руки я из карманов не вытянул. Я пропустил ее слова мимо ушей и продолжал стоять на своем:

– Лилия Владимировна, мне бы хотелось знать, зачем вы сейчас так нагло врете, глядя прямо мне в глаза, как актриса из погорелого театра, и для какой цели на каждом классном часе делаете нам внушение, что группы типа «Вкус крови» плохие. И в то же время вы пришли на их концерт. Как вы можете это объяснить?

Прокопьева достойно выдержала мою пламенную речь. Она снисходительно посмотрела на меня и откликнулась:

– Шатров, ты слишком умный стал, да? За такой тон я могла бы вызвать тебя на педсовет для профилактики, но не сделаю этого – я люблю детишек, тем более тех, кто побывал в лапах оборотня. Я на тебя не злюсь, а сочувствую тебе. И я не верю, что на сцене стоят оборотни. Ахинея какая-то… Это смешно. Я и в оборотней-то не верю, о чем говорила вам перед каникулами. А группа «Вкус крови» плохая. Да что там – отвратная! А сюда я пришла для того, чтобы лично посмотреть на этих, с позволения сказать, певцов. В своем мнении я только утвердилась… Спокойной ночи, Егор. Увидимся в школе. Привет маме! – Прокопьева приобняла меня и прогулочным шагом удалилась.

До меня донеслись ее слова, которые она, кажется, бормотала себе под нос:

– Цирк бесплатный… Оборотни! Вот уж анекдот так анекдот…

Я стоял и просто трясся от злости.

«Прокопьева та еще штучка! И я обязательно выведу ее на чистую воду! Она у меня попляшет, обязательно попляшет! – давал я себе слово. – Я узнаю ее секреты, открою все, что она от нас скрывает. Уверен – она чуть ли не главный персонаж в этой истории…»

Очень сильно я злился и поэтому только запутывался в своих угрозах все больше и больше, никак не мог собрать воедино все события, посмотреть на них со стороны и все понять. И от этого злился еще сильнее…

Когда закончились выходные дни, подаренные нам администрацией города, мы вновь приступили к занятиям в школе. Как и следовало ожидать, никто из моих одноклассников и друзей не помнил точно, что видел на сцене в двенадцать часов на Театральной площади. Все утверждали, что никаких оборотней на эстраде не было. И я перестал их допрашивать, чтобы не вызывать к себе лишнее внимание и не провоцировать народ на круговые движения пальцем у виска…

И, как тоже следовало ожидать, у меня резко ухудшились отношения с классной руководительницей. За малейшую неточность в ответе на заданный на уроке вопрос она ставила мне двойку или в лучшем случае тройку и советовала серьезнее относиться к ее предмету, а не то у меня в дневнике будет красоваться «пара» в четверти.

Проделывая все это, Лилия Владимировна улыбалась мне. Если не губами, то глазами. И в ее глазах было что-то такое, от чего мне становилось не по себе. Она знала что-то, чего не знал я, и насмехалась надо мной… Конечно же, мне это не нравилось.