Вадим Селин - Месть убитой мухи

«Во всяком случае, хотелось бы», — додумала она.

Тетя Ядя повозила чашкой по столу.

— Чтобы воскреснуть, нужна веская причина, понимаешь?

— Не совсем…

— Как тебе объяснить… Просто так не воскресают! Ради прикола это мало кто станет делать.

— А что, если Дрыгоножкина прикололась?

— Не-е, к приколистам она не относится, — отмела колдунья этот вариант. — Уж я-то знаю — столько лет с ней училась. Чаще всего ведьмы и колдуны воскресают для того, чтобы доделать то, что должны были сделать при жизни, но не успели. Дрыгоножкина тоже не успела — я же ее нечаянно мухобойкой прихлопнула. Поэтому, как я понимаю, она и вылезла из могилы, чтобы доделать что-то, что не доделала. Но как-то странно она себя ведет — то якобы страшное проклятие с тебя снимает, то ворует твои мохнатки, то по телевизору заявляет, что ты попала под поезд… Нелогично как-то.

— Теть Ядь, но я все равно ничего не пойму, — призналась Люська. — Что-то никак не врублюсь — то ли лыжи не едут, то ли я. За какие такие грехи меня эта тетка со свету сживает? Каким образом ее недоделанные дела связаны со мной? Я с ней никаких дел не имела! Я ее первый раз в жизни увидела вчера днем на проспекте, где она меня выловила. Ну, еще, конечно, на фотках раньше видела. А вчера первый раз вот так, напрямую, столкнулась. А до этого… Только на фотках. Да и то я к ней не присматривалась…

— Не знаю, не знаю, что ей надо… — покачала головой колдунья и вспомнила: — А еще маги воскресают, когда их какой-то долг на земле держит.

— То есть? — нахмурилась Люська.

— Ну, например, ведьма взяла у соседки кастрюлю, чтобы замесить тесто, и внезапно умерла, не успев вернуть кастрюлю. И что получается? — ведьму похоронили, а бедная соседка осталась без кастрюли. А детей кормить нужно. А они любят пироги. А тесто замесить не в чем. Поэтому у ведьмы и появляется повод воскреснуть, чтобы отдать соседке кастрюлю.

— Надо же, — удивилась Люська.

— Ага, — кивнула тетя Ядя и продолжила: — А еще, допустим, ведьме кто-то денег должен, но не успел их отдать. Тогда ведьма воскресает и идет к должнику за деньгами.

— А на фиг деньги на том свете? — логично заметила Люська.

— Ну, мало ли… Вдруг захочется с чертями в карты сыграть? А как без денег? Черти же не дураки, на интерес не играют.

— То есть вы хотите сказать, что ведьма воскресает, идет к должнику за деньгами и возвращается в могилу с деньгами, чтобы было на что резаться в карты с чертями? — изумилась Люська. — А если должник тоже умер к тому времени, тогда что? И вообще, не легче ли пойти домой и взять деньги там, а не должника разыскивать?

Тетя Ядя задумалась.

— Действительно, бред какой-то получается. Но это я так, просто пример привела.

— Не очень удачный, — договорила за нее Люська.

— Да, не очень удачный. Я просто хотела сказать, что если ведьме кто-то что-то должен и она умерла, не получив долг, то она воскресает, забирает его и потом возвращается в могилу. Навсегда.

— И все равно я не пойму, зачем деньги на том свете, — талдычила Люська.

Тетя Ядя психанула:

— Да что ты прицепилась к этим деньгам? Дело не обязательно в деньгах, а в самом факте долга, понимаешь? Будь то деньги, кастрюли или компакт-диски! Если ведьму что-то держит на земле, она непременно вернется, чтобы обрубить все концы — или забрать долг, или отдать его. И только тогда она может более-менее упокоиться.

— А обычные люди что, тоже воскресают, чтобы забрать у соседки кастрюлю? — диву далась Люська и, пресекая возможный всплеск эмоций, уточнила: — Это я так, образно.

— Нет, обычные люди просто умирают, и их души отходят в мир иной, а ведьмы и колдуны — у них все по-другому. Но это отдельный разговор. Потом как-нибудь на эту тему побеседуем. В общем, что я хотела сказать? Дрыгоножкина воскресла, и, как я понимаю, ее воскрешение каким-то образом связано с тобой.

— Но я у нее не брала в долг ничего! И она у меня тоже ничего не занимала! — воскликнула Люська. — Фига она тогда прилипла ко мне, как банный лист… Блин, я торчу от всего этого! Что эта навозная муха Дрыгорожкина хочет от меня и моих мохнаток?

— Дрыгоножкина, — поправила девчонку колдунья. — Хотя, какая разница, хрен редьки не слаще. Я не знаю, что она хочет, но что-то хочет.

«Очень мудро, — ехидно подумала Люська, но тут же сбавила обороты: — А ведь на самом деле мудро!»

Наступило молчание. Казалось, все уже обговорено до предела, и срочно нужна была новая тема, чтобы не зацикливаться на одном и идти дальше.