Роберт Лоуренс Стайн - Как мне досталась сушеная голова

— Вы обречены! — кричала она хриплым шепотом, полным ужаса. — Вы обречены! Обречены! Обречены!

Тетя Бенна и я выползли из хижины, зевая и потягиваясь. Хотя солнце еще было очень низко, уже начинало припекать, и воздух был горячим и влажным.

От ночи, проведенной на жестком полу хижины, у меня болели все кости. Рубашка пропиталась едким потом. В животе бурлило. Я потер шею и понял, что весь искусан москитами. Да, утречко не из лучших.

А уж о том, что нас ждет впереди, и говорить нечего.

Мы час за часом тащились по знойным джунглям. Впереди шли Кэролин и Карин; доктор Холингз замыкал шествие. Мы шли посередине, чтоб у нас было меньше шансов на побег.

Все двигались молча. Джунгли были наполнены своими звуками: криками зверей, птичьим пением и шелестом трав и кустарников, по которым мы продирались.

С тропы взлетали мириады белых муравьев и уносились прочь плотным роем, словно смерч. Солнце неумолимо жгло спину сквозь ветки и листья деревьев.

Когда мы наконец добрались до лагеря, я был весь в поту и еле держался на ногах от голода и жажды.

Доктор Холингз втолкнул тетю Бенну и меня в пустую хижину и запер дверь. В хижине стояла пара складных стульев и маленькая кровать. Ни о простынях, ни об одеялах не было и речи. Я совсем без сил опустился на голый матрас.

— Что он собирается сделать с нами? Тетя Бенна закусила губу.

— Не беспокойся, — ласково сказала она. — Я что-нибудь придумаю. — Она пересекла крошечное помещение и посмотрела, открывается ли окно. Оно было закрыто или заколочено снаружи.

— Может, разобьем стекло? — высказал я свое предложение.

— Да нет, он услышит, — отвергла его тетя Бенна.

Я чесал шею. Искусанная москитами, она дико зудела. Тыльной стороной ладони я стирал пот со лба.

Дверь открылась и вошла Карин с двумя бутылочками воды. Одну она протянула мне, а другую — тете Бенне. Затем быстро вышла, закрыв за собой дверь и заперев ее.

Я поднес бутылочку к спекшимся губам и в один присест осушил ее. Я оторвался, когда на дне оставалось несколько капель. Я вылил их на макушку, а бутылку швырнул на пол.

— Что мы будем делать? — обратился я к тете Бенне.

Она сидела на одном из складных стульев, положив ногу на ногу.

— Шшш, — прошептала она, приложив палец к губам.

Из окна раздавался треск механизма. Металлическое клацанье. Потом послышался шум воды из шланга.

Я бросился к окну и выглянул наружу, но оно выходило не на ту сторону. Ничего увидеть не удалось.

— У нас есть одна возможность, — пробормотала тетя Бенна.

Я так и впился в нее глазами.

— Какая?

— Одна возможность, — повторила она. — Холингз не отобрал сушеную голову. Вчера ночью была такая тьма. Скорей всего, не разглядел ее.

Я достал голову из кармана. Пучок черных волос весь спутался. Я стал приводить его в порядок.

— Убери ее, Марк, — резко сказала тетя Бенна. — Еще не хватало, чтобы Холингз увидел ее. Он не знает, что без головы невозможно Колдовство джунглей.

— Именно без этой головы? — спросил я, кладя ее обратно в карман. — Она одна?

Тетя Бенна кивнула:

— Да. Колдовство совершается при помощи этой головы и магического слова. Того, что я передала тебе в гипнозе, когда тебе было четыре года.

Черные пряди головы выбились у меня из кармана. Я тщательно спрятал их обратно.

Снаружи снова послышались звуки механизма. Что-то лязгнуло. Потом послышался всплеск. Рев воды стал сильнее.

— Мы в опасности, Марк, — сказала тетя Бенна. — Придется тебе воспользоваться магическими силами джунглей, чтобы спасти нас.

У меня внутри словно все оборвалось, но я бодро пробормотал:

— Подумаешь, что за дела!

— Только подожди, когда я тебе подам сигнал, — продолжала наставлять меня тетя Бенна. — Когда я три раза мигну, доставай голову и выкрикивай свое волшебное слово. Следи за мной. Ясно? Жди сигнала!

Не успел я кивнуть, как дверь распахнулась и вошли доктор Холингз и Кэролин. Лица у них были хмурые. У доктора Холингза в руке был пистолет.

— Выходите! — приказал он нам, показав дулом на дверь.

Впереди шла Кэролин. Она вела нас вдоль ряда лагерных хижин. Позади главного строения она остановилась. У стены стояла Карин в соломенной шляпе, надвинутой на глаза.

Солнце неимоверно жгло. Шея ужасно чесалась и зудела. Почти прижавшись к тете, я исподлобья посмотрел, где мы находимся. Справа я увидел гору сушеных голов.

Казалось, черные глаза этого сморщенного воинства смотрят на меня. Рты у всех искажены в гримасе гнева и ужаса.