Валерий Роньшин - Операция Спящая красавица

— Терпение, Алексей. После завершения операции все узнаешь.

— А когда я приму участие в операции?

— Через шесть дней.

— А что я должен делать?

— Отец тебе все объяснит.

— Я увижу папку?!

— Ну конечно.

«Через шесть дней», — мысленно повторил Толстиков. И тут его посетила гениальная идея.

— Мистер Ю, — попросил Лешка, — а вы меня за это время не научите приемчикам?

— Каким приемчикам?

— А помните, вы банду Кокосовой Рожи раскидали? Вот бы и мне так.

— Хорошо, научу, — согласился мистер Ю. — Но прежде чем учиться приемам восточной борьбы, тебе следует избавиться от лишнего веса.

— Э-э, — кисло протянул Толстиков, — за шесть дней мне от него ни за что не избавиться.

— Ну почему же? Это можно сделать за три дня. По древнекорейской методике.

— Так давайте! — загорелся Лешка.

— Но учти, с тебя семь потов сойдет. Толстиков отважно тряхнул бритой головой.

— Я согласен!

— Тогда завтра и начнем.

И они начали…

Мистер Ю не бросал слов на ветер. С Лешки не то что семь, с него двадцать семь потов сошло… После первого дня тренировок у Толстикова было такое ощущение, будто его провернули через мясорубку. После второго дня — будто пропустили через овощерезку. А после третьего — будто перемололи в кофемолке.

Но все это оказались цветочки по сравнению с тем, что началось на четвертый день. Мистер Ю стал учить Лешку приемам восточной борьбы… Толстиков летал из угла в угол со скоростью ракеты, падал на пол несчетное количество раз, ребром ладони крошил кирпичи и ломал доски, прыгал, бегал, плавал… Короче, чего он только не делал.

И вот наступил пятый день.

— Финиш! — сказал мистер Ю. — Полюбуйся, каким ты стал.

Четыре дня Лешке было запрещено смотреться в зеркало.

— Неужели это я?! — ахнул мальчишка, глядя на свое отражение.

— Ну а кто ж еще, — с улыбкой ответил мистер Ю и добавил: — А теперь ты должен сдать экзамен.

— Что за экзамен? — удивился Толстиков.

— Сейчас увидишь.

Мистер Ю привел Лешку в какой-то бар. Вернее, в какую-то забегаловку.

И Толстиков увидел… Кокосовую Рожу. А рядом с ним — всю его банду.

— Давай, Алексей, — хлопнул Лешку по плечу мистер Ю. — Покажи им, где раки зимуют.

Толстиков не спеша направился к бандитам.

— Здорово, приятель, — сказал он вожаку. — Пошли выйдем. Разговор имеется.

— Чего-о? — криво усмехнулся Кокосовая Рожа. — Ты, видно, парень, не знаешь, кто я такой? Объясните-ка ему, мальчики, — кивнул он свой банде.

Лешку плотным кольцом окружили бандиты. С кастетами, нунчаками и гирьками на цепочках. Но после суровой школы мистера Ю для Толстикова все это была фигня на палочке.

Удар ногой, рукой, снова ногой… И вот уже вся банда отдыхает на полу. Вместе с Кокосовой Рожей, которому Лешка как раз по роже-то и вмазал.

— Экзамен сдан на «отлично», — сказал мистер Ю, подходя к Лешке. — Поздравляю.

На шестой день, ближе к полуночи, мистер Ю и Лешка отправились к морю. Здесь их ждал скоростной катер.

— Аль мали баль, Ахмет, — сказал мистер Ю человеку, который был на катере.

Человек молча кивнул.

Катер понесся в открытое море.

— Мистер Ю, — спросил Толстиков, — а куда мы плывем?

— Не задавай лишних вопросов, Алексей, — сухо ответил мистер Ю.

Через час катер причалил к какому-то островку. Мистер Ю и Лешка сошли на берег.

— Иди за мной, — опять сухо сказал мистер Ю.

Они вошли в одноэтажное здание и, пройдя длинным пустым коридором, начали спускаться по винтовой лестнице. Спускались они минут десять. А когда спустились, то оказались перед массивной дверью со штурвалом. Мистер Ю повернул штурвал и потянул дверь на себя. Она медленно отошла. За дверью оказалась точно такая же вторая дверь со штурвалом. Мистер Ю открыл и ее.

— Заходи, Алексей.

Толстиков вошел в полутемное помещение со сводчатым потолком. Воздух в комнате был спертый. В глаза Лешке сразу бросилось большое окно, за которым… плавали рыбы. Окно выходило прямо в море.

Позади послышался звук закрываемой двери. Толстиков быстро обернулся. Дверь уже закрылась.

— Мистер Ю! — закричал Лешка и попытался открыть дверь.

— Бесполезно, парень, — раздалась русская речь. — Эти двери танком не прошибешь.

Только теперь Толстиков заметил, что в дальнем темном углу, на полу, сидит какой-то человек. Лешка пригляделся к незнакомцу.

— Папа? — неуверенно сказал он.

— Леша?

Они бросились друг к другу. Виталий Евгеньевич с удивлением разглядывал сына.