Валерий Роньшин - Месть трёх поросят

— Что-то Маринка не едет, — озабоченно сказала бабушка, накладывая в Димкину миску новую порцию лепёшек.

— Автобусы не ходят, бабуль. Забастовка.

— Дак ходют уже. Мне вчерась Любка-продавщица сказывала.

— Ну, значит, сегодня приедет. Позавтракав, Молодцов побежал к Дуракову.

Федька уже встал. И с утра пораньше смотрел «ужастик» по видику.

— Привет, — сказал Димка.

— Привет, — ответил Федька, не отрываясь от экрана телевизора.

— Ты что, один?

— Ага. — Дураков всё так же пялился в телик.

— Да оторвись ты от этого дурацкого «ужастика»! — вскипел Молодцов. — У тебя скоро крыша от них поедет!

Федька с неохотой оторвался.

— Не поедет, — сказал он, потягиваясь. — Я всего по три «ужастика» в день смотрю.

— А кассету посмотрел?

— Угу.

— И что там?

— А вот что. — Дураков щелкнул дистанционкой.

На экране появилось ночное кладбище и тип в темных очках.

— Ничего подозрительного не заметил? — спросил Димка.

— Не-а. — Федька выключил телевизор. — Слушай, Димыч, а может, у него обыск провести? Пока он на кладбище торчит.

— Я тоже об этом подумал, — сказал Молодцов. — Надо только ключ к замку подобрать.

— Не надо. Мы в дом через трубу залезем.

— Через какую трубу?

— Печную.

— А ты уверен, что мы пролезем?

— На все сто! Эту печку мой батя клал. А он знаешь какие здоровенные трубы делает.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Дураков.

В комнату вошел старик с окладистой бородой.

— Здравствуй, Фёдор, — степенно поздоровался он с Федькой.

— Здрасте, Аркадий Петрович.

— А отец где?

— Коров пасёт.

— Ах, как жаль, — огорчился старик. — А я хотел с вашей умной свиньей познакомиться.

— Так идемте в свинарник, — пригласил Федька. — Я вас познакомлю.

— Чудненько, чудненько. Но вначале я должен представиться молодому человеку. — Старик подал Димке руку: — Аркадий Петрович Безбородов. Профессор из Москвы.

— Дмитрий Григорьевич Молодцов, — в тон старику ответил Димка. — Восьмиклассник из Питера.

— Позвольте, — приподнял брови Безбородов. — А вы случаем не сын знаменитого Григория Молодцова?

— Да, это мой отец! — с гордостью сказал Димка.

— Наверное, хотите пойти по стопам своего батюшки? — предположил академик. — В милицию.

Димка не успел ответить. Его опередил Федька:

— На фига нам милиция?! Мы с Димычем решили открыть частное сыскное агентство. А сейчас расследуем дело о…

Молодцов незаметно ущипнул Дуракова за бок.

— Ой, — ойкнул Федька от неожиданности и с ходу перестроился: — Идемте, Аркадий Петрович, я вас с Машкой познакомлю.

Машкой звали свинью Дураковых. Когда она была еще маленькой хрюшкой, Иван Иваныч решил развивать ее умственные способности. По вечерам он приходил в свинарник и читал Машке сказки. Если сказка была веселая, хрюшка радостно хрюкала, а если печальная — уходила в глубь свинарника и ложилась «пятачком» к стене. Но самое удивительное началось, когда Иван Иваныч занялся со свиньей математикой. Оказалось, что Машка способна не только вычитать и складывать, но также делить и умножать. А уж когда она извлекла корень из суммы двух чисел, Иван Иваныч засел за научный труд под названием «Умеют ли свиньи мыслить?».

Узнав, что на базу отдыха приехал некий профессор из Москвы, Дураков дал ему почитать свою рукопись.

И вот Безбородов с рукописью под мышкой явился знакомиться с умной Машкой.

Мальчишки с профессором вышли во двор и вошли в свинарник, который прямо-таки блистал чистотой. И сама Машка была чистенькая и розовенькая. Она с любопытством уставилась на посетителей.

— Глазки-то какие умненькие, — сразу отметил Безбородов. — Прямо человеческие… Кстати, молодые люди, — обернулся профессор к ребятам, — вы знаете, что свиньи по своему внутреннему строению больнее напоминают человека, чем обезьяны? В Индии была даже проведена операция по пересадке сердца свиньи человеку…

— Так, может, человек произошел не от обезьяны, а от свиньи? — захихикал Федька.

— Да, существует такая точка зрения в научных кругах, — серьезно сказал Безбородов.

— А люди друг друга «свиньями» обзывают, — фыркнул Димка. — Вот дураки-то.

— И не просто — «свиньями», — прибавил Федька, — а «грязными свиньями».

— А между тем, — подхватил профессор, — свинья очень чистоплотное животное. Именно стремлением к чистоте объясняется ее желание искупаться в первой попавшейся луже. Я правильно говорю, Маша? — обратился он к свинье.