Мариэтта Чудакова: Тайна гибели Анжелики

Впереди было не менее 10–12 часов свободной жизни, и предстояло потратить их с толком.

Один из вариантов пришел в голову сразу: взять немножко денег и отправиться с Зиночкой в «Макдональдс». Осуществить, наконец, давний замысел – съесть и мороженое, и молочный коктейль, и закусить горячим пирожком с вишней.

Второй вариант – пойти в кино на «Гарри Поттера». Если быстро и умело добыть и использовать нужную информацию, то можно, переходя из одного кинотеатра в другой, посмотреть две серии подряд – то есть сделать как раз то, против чего всегда решительно протестовали родители. Но если они уехали и нельзя спросить у них разрешения, значит, рассудила Женя, нельзя сказать, что она нарушает чей-то запрет.

К третьему варианту перейти не удалось, потому что зазвонил телефон. Звонок был резкий и частый: междугородный.

– Москва? Ответьте Тюкалинску.

Сквозь хрипы и шуршание пробился далекий-далекий голос.

– Женя, Женя, это ты? Это мама Олега.

Женщина замолчала. Слышно было, как она сдерживает рыданья.

– Отправили на пожизненное…

Дальше было непонятно, что-то про тьму.

– Что? Куда? – кричала Женя. И наконец разобрала:

– В Потьму, в Потьму!.. Женя, он не виноват, ты же знаешь… Его в милиции…

Дальше – про какого-то слоника, вовсе непонятное.

Голос то и дело прерывался, дрожал, прорывался сквозь слезы.

Женя не раз видела и слышала, как плачут, сама была не прочь иногда всплакнуть. Но тут было совсем другое.

– Женя, я тебе звоню просто потому, что больше уже некому. За что же, за что?.. На всю жизнь!..

– Не плачьте! – закричала вдруг Женя. Вернее, она сама услышала свой голос. С ней бывало так – в особые минуты. – Не плачьте! Этого не будет! Вы слышите? Я даю вам слово!

В трубке щелкнуло.

Женя сидела некоторое время с трубкой в руках, тупо слушая частые гудки. Потом положила трубку и вскочила. Надо было действовать. Раз совершилась несправедливость и человека за неизвестно чье преступление все-таки засадили на всю жизнь в тюрьму (а была надежда!..) – она, Женя, этого не допустит. Как именно – она еще не знала точно, но в ее голове уже вихрем завертелись варианты действий.

Тут мы должны сообщить читателю, что она с раннего детства любила слушать мамины разговоры по телефону – не подслушивать, а слушать, тихонько сидя в маминой комнате с ее разрешения. И когда в некоторых разговорах – как понимала Женя, с какими-нибудь начальниками, и не самыми хорошими, – мама произносила по-особенному спокойным, хорошо знакомым Жене голосом свою коронную фразу: «Я прошу вас иметь в виду: я не остановлюсь!» – у Жени пробегал холодок сразу и по спине, и где-то около желудка.

Надо сказать правду, Женя кое-что переняла от своей мамы. Была ли это генетика или повседневный в течение тринадцати лет опыт общения с этой, пожалуй, незаурядной женщиной – мы не беремся утверждать с определенностью. Ведь для этого, во всяком случае, надо быть генетиком! Правда, теперь о генетике берутся рассуждать все кому не лень – и некоторые даже смело заявляют о гибели генофонда в нашей стране. Но мы ни за что не пополним ряды этих всезнаек. Так вот, в результате того или другого, но у Жени сложился такой характер, что если она за что-то бралась, то каким бы трудным и даже казавшимся невыполнимым ни было это дело – она, не останавливаясь, шла до конца («Как танк!» – говорила Зиночка с восхищением, смешанным с ужасом), пока не достигала желанного результата. Как правило, это касалось не ее собственных дел и маленьких делишек, а чьих-нибудь. Но сейчас не время останавливаться на этом подробно.

Собраться с мыслями Женя не успела – телефон тут же зазвонил снова.

– Москва? Ответьте Чукавину.

– Какому еще Чукавину?..

Но тут же, слава богу, сообразила – это была усадьба Чукавино, возле которой жила ее тетя Вера.

– Это соседка Веры Игнатьевой говорит. Мы ее сегодня в больницу отправили – острый аппендицит. Она просила вас предупредить – типа вы ее сегодня ждете…

Да, такого поворота предусмотрительная Женина мама не предусмотрела. Правильно говорит одна бабушкина знакомая: «Человек предполагает, а Бог располагает».

И долго потом Женя со стыдом вспоминала, что сообщение Вериной соседки ее почти обрадовало. Аппендицит – это значит минимум пять дней в больнице. Потом – сколько-то дома.

Это значило, что Женя получала неожиданную возможность заняться всерьез делом Олега Сумарокова. Тут же ремонт комнаты и прочие замечательные замыслы разом испарились из головы, и стал складываться новый жизненный план. В течение получаса ей стало ясно, что важнейшим шагом становилось посещение Фурсика. К нему-то она и начала деятельно готовиться. А за ним были намечены еще несколько визитов.