Зента Эргле - Таинственная находка

— Скажи честно, откуда у тебя драгоценности? — вопрос матери прозвучал словно пушечный выстрел. — Не ограбил ли ты вместе с шайкой Бубнового Туза магазин? От работы отлыниваешь, на воровство потянуло! Так вот, знай, этот номер у тебя не пройдет.

Напряжение спало. Значит, точно ей ничего не известно, только то, что выболтал по пьянке.

— Чего спьяну не сболтнешь!

— А деньги? — не отступала мать.

— Какие деньги?

— Ну, те девяносто рублей.

— Ах, эти? Выиграл в спортлото. Угадал четыре цифры.

Сначала мать засомневалась, верить сыну или нет. А потом подумала, может, зря поторопилась рассказать все Кляве?

— И не смей больше связываться с этим прохвостом и его компанией! — предупредила мать.

Гирт счел за лучшее на сей раз матери не перечить.

— Мам, отдай мои вещи! — стал он приставать. — Я тебе куплю другие бусы, еще лучше. Ну, получилось так, что в тот раз за душой не было ни копейки, а Джек тот, с английского парохода, отчаливал. И под рукой ничего подходящего не оказалось.

— Смотри, чтоб слова не разошлись с делом! — сдалась мать и принесла от соседки сверток.

— Нашел чем гордиться, для одного обноски, а для тебя невесть какой наряд!

Гирт удивленно смотрел, как тщательно мать собиралась, аккуратно причесала пышные волосы, надела новое платье, надушилась. И Гирт увидел, что его мать еще молодая женщина. Дома она ходила в старом, вылинявшем халате, волосы повязывала платком. Сын даже не замечал ее, мать она и есть мать.

— Я уйду ненадолго, — сказала она. — Сиди дома и не шляйся вокруг.

Надежности ради заперев дверь на ключ, Гирт выложил на стол все свои сокровища.

Это кольцо с голубым глазком он подарит Антре. Она помешана на синем. Может, какой пустячок подарить и матери? Да нет, лучше не надо, начнет еще допрашивать. Драгоценности, которые он собирался продать, Гирт всыпал в пустую пачку из-под сигарет, остальные спрятал в тайник и направился к Иванову. В почтовом ящике он заметил письмо.

«Гирту Зариню. Улица Плиедеру, 2, квартира 37» — адрес был напечатан на машинке.

«Драгоценности, которые ты нашел в старой кровати, не твои. Отнеси их в ближайшее отделение милиции, потому что они принадлежат государству, иначе окажешься за решеткой за присвоение чужой собственности (статья 94 Уголовного кодекса)».

Колени у Гирта подкосились, и он опустился на ступеньки. Проклятье! Его сокровищам грозит опасность! Но они принадлежат ему, и только ему. Он честно нашел! И будет бороться за них до последнего. Хорошо, что деньги и драгоценности припрятаны в надежном месте, не только мать, ни одна ищейка не найдет. И все же — кто мог сообщить о находке? Антра? Ювелир? Нет, они видели только кольцо и один камень. Мать? Может, он по пьянке все выболтал? Нет, мать просто сказала бы, не стала бы писать письмо. Но кто же тогда? Надо срочно все загнать. Деньги — дело другое. Положить на книжку и тратить помаленьку. Деньги есть у каждого, без них вообще дух испустишь. Жевать нечего станет и — конец. На время ему с лихвой хватит. Об этом позаботится зубной техник.

Пройдя через двор, Гирт зашел в дом, выходящий на улицу, и позвонил в квартиру № 5.

— Кто там? — раздалось за дверью.

На душе у Гирта отлегло — дома. Хозяин долго возился с замками, отпирая двери, и ввел, наконец, гостя в комнату. Ну и ну! Ковры и хрусталь, картины в позолоченных рамах, шикарная мебель! В одном углу комнаты торчит икона в тяжеленной золотой раме. Лица богоматери и младенца словно живые. Гирт даже рот открыл от удивления — такой роскоши видеть ему еще не доводилось.

— Это от прежнего владельца осталось, — пояснил Иванов. — Мебель и другие тяжелые вещи в Израиль не увезешь. Он мне родственником приходился со стороны жены, перешло по наследству.

Как только за Гиртом закрылась дверь, Айвар бросился к будке телефона-автомата.

Когда в штабе раздался звонок, Уна и Атис спорили, верно ли поступила Уна, отправив Гирту письмо.

— Гирт у толстяка, наверняка пришел продавать драгоценности. Что делать?

— Продолжай наблюдение! Мы сейчас, — приказал Атис.

А у зубного техника торговля в это время шла полным ходом.

Гирт выложил на стол тяжелое золотое кольцо с изумрудом.

— Сколько дадите?

Иванов повертел кольцо в своих толстых, как сардельки, пальцах.

— Сто.

— Смеетесь, дяденька! Сто пятьдесят.

Кольцо стоило вдвое дороже, Иванов это прекрасно знал.

— Ладно. А бриллиант?

— Восемь кусков.

— Ты говорил — пять.

— Я не знал настоящей цены.