Михаил Лыньков: Миколка-паровоз (сборник)

Приключилась с дедом и еще одна история. Это когда ходили на рыбалку. Правда, и Миколка с отцом тоже набрались тогда страху не на шутку, но больше всех досталось все же деду. Пошли они как-то в свободный день рыбу ловить на речку. Хотя дед и не был особым любителем, но поскольку делать ему было нечего и хотелось поразмяться, присоединился он к рыболовам. Те в воде бредут, а дед знай себе на бережку прохлаждается да советы дает.

— Оттуда, оттуда заходи! Там самая рыба ходит! — командует дед и трубкой попыхивает.

Сперва Миколка с отцом топтуху по заводям потаскали, а потом взялись руками плотву ловить в корягах. И нащупал тут Миколкин отец не иначе как налима. Налим — рыба скользкая, это все знают, руками ее нелегко брать. Крикнули они деду, — налим, дескать, — а сами все в корягах шарят.

— Ну и здоровый же, фунтов на шесть будет! — говорит Миколка, норовя покрепче вцепиться в проворную рыбину. Да только как ты ее ни бери, выскальзывает она — и все тут! Ускользнет от Миколки, к отцу ближе под корягу забивается. От того — опять к Миколке.

— За жабры его, за жабры, гада этакого! — опять советует дед Астап.

— Ну ясно, не за хвост же! — отвечает отец и еще усердней шарит под корягой.

Ничего не получается! А дед уже и на месте не устоит: так хочется ему заполучить того налима. Надо заметить, что дед издавна любил рыбу, да еще такую, как жареный налим.

— Рыба, она, братцы, всегда рыба! Это тебе не какие-то там раки, от которых ни мяса, ни вкуса, одно только безобразие да еще бороде моей беспокойство…

И вот заходил-забегал дед по берегу. И трубка у него давно погасла, а он знай себе руками машет да рыболовов укоряет:

— Э-эх! А еще рыболовы! Вам — рыбу?! Вам только тараканов гонять!

— Сам вот поймай его! — рассерчал не на шутку отец.

— Я-то поймаю!

— Ну так попробуй.

— А что ты думаешь? И попробую… Он у меня никуда не уйдет. Не то что у вас, недотеп…

И дед решительно сбросил штаны, перекинул их через плечо, — на берегу оставь, так еще какой-нибудь озорник-пастушок украдет, — и отважно шагнул в воду.

— Ну где он тут, ваш налим? Подать его сюда, я с ним в два счета управлюсь, с супостатом этаким!

Миколка даже удивился необычной дедовой прыти — дед так засуетился возле коряги, что вокруг вода забурлила. И вскоре дед выкрикнул, торжествуя:

— Ага! Попался-таки! От моих рук не уйдешь, нет, не на такого напал! А вы — недотепы!

Миколка с отцом опешили, смущенно переглянулись. Ай да дед! И кто мог ждать от него такой прыти!

Наверно, костлявым пальцам старика ловче справиться с ускользающим налимом, потому и не увильнуть теперь рыбе.

А дед не спешил, тащил налима потихоньку. Может, просто осторожничал, чтобы не упустить добычу, а может, нарочно старался продлить минуты своего торжества.

Вот над водой уже показалось, всплеснув, что-то живое. Миколка хотел было крикнуть, что налим будет, не иначе, фунтов пятнадцать, а то и больше.

Но тут события приняли совершенно неожиданный оборот.

Только это дед, сияя от удовольствия и поглядывая искоса на Миколку, выволок своего налима из воды, увидели ту рыбу Миколкин отец и сам Миколка, да как сиганули

на берег. Одни брызги вразлет да круги по воде. Побледнел Миколка, отдышаться не может. Выскочил на берег, оглядывается.

Стоит дед в речке, смотрит на них, удивляется: с чего бы это они драпака дали? Тут как закричит Миколка не своим голосом:

— Спасайся, дедуся, пока не поздно!

Взглянул тогда дед Астап на своего налима — и едва не обомлел. Покачнулся, за коряги хватается, рубаху выше пояса намочил. А потом как швырнет «налима» да как даст стрекача на берег, — аж штаны потерял, споткнувшись о корягу. Поплыли они, распластавшись по воде во всю свою ширь. Едва поймал их после Миколка, пустившись вдогонку на лодке.

Когда отдышались все и прошел испуг, дед в сердцах накинулся на Миколку и на его отца.

— И какой бес погнал вас ту змеюку ловить? — сердито размахивал он руками.

— А тебя — какой?

Дед притих на какую-то минутку. Все же конфуз получился: все, казалось бы, шло так гладко — и на тебе! Вместо налима выловили ужа. А еще советовал, а еще похвалялся…

После этого случая дед Астап поклялся никогда и ни за что в речку больше не лазить. И если уж выпадало ему все-таки рыбачить вместе с Миколкой и его отцом, дед держался подальше от них, терпеливо дожидаясь, когда топтуху вытянут на берег. Издалека кричал-выспрашивал:

— Ну, что там — щука или окунь?