Алексей Биргер - Тайна дачи колдуна

— И вас попросили привести их в нормальное состояние? — спросил Петя.

— Да. Ко мне обратились с вопросом, не могу ли я восстановить провалы в памяти и подлечить их настолько, чтобы судебно-медицинская экспертиза подтвердила их способность давать показания. Обычно я отказывался сотрудничать со следственными органами — после одного случая середины семидесятых годов, когда я на собственном опыте убедился, что злоупотребления судебной психиатрией у нас очень даже имеют место... Тогда от меня требовали признать ненормальным здорового человека и, наоборот, удостоверить нормальность опасного психа, потому что так было удобно и выгодно следствию. Я отказался — и у меня самого было достаточно неприятностей... Времена изменились, но я всегда сторонился любых судебно-медицинских экспертиз и любой работы со следствием. Я — врач. А тут речь шла о том, чтобы помочь молодым людям, у которых вся жизнь могла оказаться загубленной, и я согласился. Я обследовал всех моих будущих пациентов и убедился, что провалы в их памяти и странности в поведении во многом происходят из-за того, что они подверглись гипнозу. Гипноз — страшное оружие, а против этих молодых людей его использовали очень грубо и неумело. Не исключено, что им давали наркотические вещества... И вообще, подобные секты использовали разные способы для расстройства психики подростков так, чтобы он превратился в куклу, в легко управляемый автомат, покорного раба секты.

— Но почему нельзя просто разгипнотизировать их? — спросил Саша.

— Видишь ли... — Профессор на минуту задумался, а потом, стараясь выразиться попроще, сказал: — Гипноз, как вы уже слышали, — это очень мощное и страшное оружие. Скажем, с помощью гипноза человека заставили забыть что-то такое, отчего он сойдет с ума, если вспомнит. Можно ли такому человеку разум и полностью возвращать память?

— Конечно нельзя, — согласился Саша.

— Ну вот. Кроме того... Впрочем, не буду забивать вам голову объяснениями. Достаточно сказать, что я понял: слишком резкое вмешательство в психику ребят принесет больше вреда, чем пользы. И тогда они не только не смогут выступить свидетелями на суде, но вообще никогда в жизни больше не будут нормальными людьми. Я стал думать, что делать...

— И придумали поселить их здесь, чтобы постепенно вылечить их? — спросил Сережа.

— Да. Я начал с того, что было им привычным и приемлемым для их психики. Затеял с ними игру... Обставил дом всякими странными фигурами, объявил себя Великим Учителем... Мне важно было заново пробудить в них способность к контакту с внешним миром. Я стал проводить так называемые сеансы групповой психотерапии: когда люди искренне рассказывают друг другу обо всем, что их мучит, как бы исповедуются друг перед другом... Этим сеансам я тоже придал видимость магического ритуала, чтобы им было легче в них войти. Кое-какие вещи в доме были настоящими и очень ценными: средневековая статуя богини Кали, восковая фигурка...

— Кстати, как она к вам попала? — спросил Петя. — Вы одолжили ее в музее?

— Нет. — Профессор улыбнулся. — Я спас ее от гибели. Она находилась в фондах хранения одного довольно крупного провинциального музея на Западной Украине. Но однажды высокому местному начальству пришло в голову, что незачем, мол, держать в музее такую ерунду и вообще незачем проповедовать мистику. Бесценную статуэтку списали, и она должна была погибнуть, но так случилось, что я как раз оказался в этом городе и успел ее спасти...

— Она действительно четырнадцатого века? — спросил Саша.

— Да. Уникальный экспонат. На ребят она, конечно, произвела огромное впечатление. Они даже поверили, будто в этой фигурке хранится моя душа... Я не разубеждал их в этом. Я старался понемногу внедрять в их сознание мысль, что все их верования в магическую силу идолов ограничивают, обедняют жизнь, что окружающий их мир много богаче и краше и что нужно вернуться в этот мир... Это на словах вроде несложно, но на деле — тяжкий каждодневный труд.

— Да уж! — подтвердил Слава, поднимая голову от мангала. — Я тому живой свидетель — вздохнуть спокойно было нельзя!

— Но разве не опасно было оставаться с ними наедине, без помощи? — спросил Миша.

— Менее опасно, чем привлекать профессиональных санитаров или охранников, — ответил профессор. — При посторонних они замкнулись бы и ничего не вышло бы. Пока они верили, что я Великий Учитель, мне ничто не угрожало. И сама обстановка уединенной дачи, на природе, на свежем воздухе... Тут вам и тайна, и здоровый физический труд, понимаете? Мне помогал Слава, и этого было вполне достаточно.