Валерий Гусев - Клад

— Раскомандовался, — проворчал Лешка, беря лошадь под уздцы. Но каску надел с удовольствием. И повел лошадь в рощу. Издалека казалось, что шагает по полю маленький гриб с большой шляпкой на тонких ножках.

Когда я разделался с кустарником, пушка уже пряталась в укрытии как длинноносая пташка в гнездышке, один ствол настороженно торчал оттуда. Но дед и его завалил срубленными ветками, не поленился сбегать на дорогу и проверить маскировку. Вернулся довольный и стал дяде Коле какие-то намеки делать. Дядя Коля посмотрел на часы и согласно кивнул:

— Молодцы, ребята. Споро управились. Теперь перед боем и закусить не грех.

Мы расселись около пушки. Дед и дядя Коля быстро «накрыли стол» — расстелили чистую тряпочку на земле, разложили на ней всякие закуски, нарезали хлеб.

— А горючка иде? — спохватился дед и начал шарить в траве, отыскал свою бутылку и налил взрослым по полстаканчика.

Я-то думал, в той бутылке — горючая противотанковая смесь, а оказывается, обыкновенный самогон. Бойцы понемножку выпили, для куража, как пояснил дед Пиндя.

— И хватит, — с сожалением сказал дед, затыкая бутылку. — Не то спьяну еще деревню разнесем. А вот ужо после боя… Во так вот!

Со стороны на нас поглядеть — хорошее кино, веселое. Дядя Коля с ружьем и в патронташе, дед в фуражке и валенках, Лешка — под каской, мы с отцом да пушка в придачу. И Ингар на стреме…

Мы поели, подремали на солнышке. Время тянулось медленно. Ждать становилось все труднее. Все незаметно нервничали.

— Тихо! — вдруг сказал дядя Коля и лег животом на бруствер, осторожно высунул голову. — Всем лежать, не высовываться.

Дед подполз к нему на пузе и тоже осторожно выглянул из-за гребня бруствера.

— Едут, — проговорил дядя Коля, — пылят. — Дед сполз вниз, приник глазом к прицелу и стал вращать маховички наводки. Ствол ожил, медленно пошел вправо, потом чуть вниз и остановился.

— Во так вот, — прошептал дед.

Мы тоже подползли к брустверу и выглянули. Ингар лег рядом с Лешкой, смотрел на дорогу, насторожив уши, и поскуливал от нетерпения.

По дороге, в сторону усадьбы, бежал наш знакомый «жигуленок». В нем сидели трое.

— За твоими ушами поехали, — сказал дядя Коля Лешке и скрипнул зубами.

Лешка не ответил, только многозначительно положил руку на пушечный ствол.

Когда машина поднялась на бугор и скрылась в аллее, дед вскочил:

— К бою готовсь! Я — за наводчика, Коляша — заряжающим.

— Я — стреляющим! — воскликнул Алешка. — Имею право!

— Мальца — в укрытие, — будто не услышал его дед. И сказал в сторону: — Я больше прав имею — пушка моя!

— А ушки — мои! — привел Алешка неотразимый довод. Так они и спорили перед боем. Стоят друг перед другом, как петушки. Оба маленькие, шустрые, оба в душе хулиганы — старый и малый, и каждого почти не видно: одного под фуражкой, другого под каской.

— Все! — строго сказал вдруг дядя Коля. — Противник на рубеже.

— Снаряд! — закричал дед и открыл затвор.

Дядя Коля загнал снаряд в казенник, дед хлопнул затвором и прижал глаз к прицелу.

Мы залегли. Машина, волоча за собой дымную полосу пыли, так быстро неслась по дороге, что казалось, даже снаряду ее не догнать. Алешка не выдержал и, горя местью, стал торопить деда:

— Давай, давай! Уйдут ведь!

— Не боись! — отмахнулся дед, еще покрутил маховичок… и нажал спуск.

Пушка рявкнула, подпрыгнула, выбросила из ствола длинный язык пламени — и на дороге, позади машины, взлетел красно-черный куст земли. Дядя Коля звякнул затвором — на землю вылетела дымящаяся гильза, завоняло сгоревшим порохом — кисло, тревожно.

— Откат нормальный! — крикнул дед. — Снаряд! — и снова припал к прицелу, снова тронул маховичок, снова рявкнул выстрел — черный куст встал теперь уже перед машиной, и она резко замедлила ход. Я видел, как трое бандитов испуганно завертели головами.

— Пусти меня! — завопил сзади Алешка. — Не умеешь стрелять — дай другим попробовать! Последний снаряд остался!

Я обернулся. Алешка, вцепившись в дедов валенок, пытался оттащить его от пушки. Дед брыкался, вопил:

— Уберите мальца! Снаряд!

Дядя Коля схватил извивающегося Алешку в охапку и прямо со сдернутым с дедовой ноги валенком передал папе.

Дед откинул фуражку на затылок и стал наводить пушку, что-то бормоча под нос. Машина тем временем снова набрала скорость и объезжала воронку. Дед выстрелил — снаряд разорвался почти под багажником.