Владимир Кузьмин - Конверт из Шанхая

Дверь открылась без стука, и в кабинет вошли трое мужчин.

– Добрый день, господа, – приветствовал их хозяин. – Рад вас видеть, но рабочий день уже окончен, приходите завтра.

– Мы у вас много времени не займем, – сказал, снимая шляпу, мужчина, что и выглядел старше, и вел себя с остальными как старший. – Вы, господин Поляков, отдайте нам ту вещицу, что вам сорок минут назад передали, и мы с благодарностью вас покинем.

– Не понимаю вас, – ответил управляющий, – о чем вы речь ведете? Мне сегодня ничего не передавали, а если бы передали, то вряд ли бы я вам это просто так отдал.

Он невозмутимо взял со стола папку и засунул ее в ящик. Но ящик задвигать не стал.

Мужчины переглянулись и достали револьверы.

– Ай-ай-ай, господа! – пожурил их господин Поляков. – Так вы грабители! Но все дело в том, что здесь, в этих помещениях, нет ничего ценного. Все деньги, бумаги и иные ценности хранятся в другом месте. Давайте уладим это досадное недоразумение вот как – я не стану чинить никаких препятствий вашему уходу, да и в полицию заявлять не стану. Годится?

– Господин Поляков, при всем к вам уважении, вынужден повторить свою просьбу. Нам ваших денег не нужно, нам только та вещь, что недавно сюда принесена была, и нужна.

– Косарь! Я не понял, с чего нам вдруг деньги не нужны стали? – спросил один из бандитов. – И сдается мне, что этот ветошный правду говорит и денег тут нет. Так какого черта…

– Заткнись! – оборвал его главарь. – Не твоего это ума дело, Рваный.

Причина такой клички была ясно видна на лице разбойника в виде порванной некогда и неправильно сросшейся губы. Слова старшего Рваному очень не понравились, но он умолк.

– Вот ведь как нехорошо! – засмеялся хозяин кабинета. – Вы и товарищей своих в заблуждение ввели. Это же они тут вокруг да около столько дней ошивались? Думали, раз банк, так тут денег невпроворот! А вы их обманывали!

Главарь приблизился к столу вплотную, но заговорил так же спокойно, как и прежде:

– Перед товарищами я сам ответ держать стану. А коли вы отдадите мне то, что я у вас прошу, так нам и банков грабить не нужно станет. Нам за эту вещь такая награда обещана, что мы за нее вас зубками загрызем, господин Поляков. В четвертый раз я уж просить не стану, так что думайте быстрее.

– Я вам тоже в последний раз говорю: убирайтесь или я позову помощь.

На самом деле он звал помощь уже давно, но, сколько ни нажимал на кнопку электрического звонка, результата это не давало.

– Если вы на своего китайца рассчитываете, то напрасно. Мы уж приняли меры, – засмеялся тот, кого называли Косарь. – Рваный, господин банкир упирается! Попробуй сделать его поразговорчивее.

Рваный, криво усмехаясь, убрал за пояс револьвер и извлек на свет изрядного размера ножичек. Но шагнуть к столу не успел, потому что господин Поляков выхватил из открытого ящика стола свой револьвер и сделал несколько выстрелов. Косарь, стоявший в полушаге от него, был убит наповал, Рваному повезло чуть больше, но раны он все равно получил серьезные и задержался на этом свете ненадолго. А вот закрытый телом Косаря третий, безымянный бандит, прежде чем получить свою пулю чуть выше пряжки ремня, успел дважды выстрелить и сам. Господин Поляков с простреленной головой рухнул на стол, а бандит стал оседать на пол, держась руками за живот.

Как раз в этот миг в комнату вошел слуга-китаец и молча ударил меткого стрелка ножом. Рваный бросил на него изумленный взгляд и закрыл глаза. Навсегда. Китаец деловито выдвинул каждый из ящиков стола, достал из кармана управляющего ключи и открыл сейф. Сейф он осмотрел бегло, закрыл и положил ключи на место. С видимой неспешностью обыскал кабинет, даже в самовар под крышку глянул. И спокойно удалился. Полиция прибыла заметно позже его ухода.

Хрм… хрм… хрм…

Это под моими подошвами похрустывают на досках перрона скорлупки кедровых орехов. И сзади слышно почти такое же в точности похрустывание:

Хрм… хрм… хрм…

Только ритм чуть-чуть побыстрее.

Я останавливаюсь, хруст позади умолкает. Начинаю шагать – снова возникает. Наконец игра мне надоедает, и я резко поворачиваюсь. Мальчишка лет двенадцати пытается принять независимый вид, мол, ни при чем я здесь, господа. Но выходит у него плохо.

– Будешь за мной ходить, жандарму пожалуюсь!

– Не надо, барышня, жандарму! – испуганно восклицает малец.

Жандарм [2]в мундире с расстегнутым воротничком вышагивает совсем неподалеку. Но у него под ногами получается не хрм-хрм, а куда весомее – хрррм, хрррм. Нога у него больше моей намного, вот и опускается она с пятки на носок дольше и весомее.