Владимир Кузьмин - Игра на изумруд

Ох, какие молнии засверкали! Сначала во взоре игуменьи Серафимы, когда разговор зашел о подозрении, хотя бы и «теоретически» падающем на одну из сестер, а потом в скрестившихся взглядах епископа и следователя. Это уже при словах о «вынуждении».

– …То съездите, – продолжил Дмитрий Сергеевич, выдержав взгляд епископа. – Может, свежим глазом увидите то, что мы не заметили.

– Так возьмите мой возок, – предложила монахиня. – Я тут до вечера пробуду, а вы к тому времени обернуться успеете.

– Что-нибудь еще? – спросил епископ.

У меня ни вопросов, ни пожеланий, помимо уже высказанных, пока не было. Но у Пети они нашлись:

– Ваше преосвященство, – умоляюще обратился он к хозяину дома. – Я в гимназии учусь, и даже поездку в святой монастырь в совершенной близости от города господин инспектор народного образования, если о ней узнает, может расценить как нарушение гимназического устава и счесть достойной наказания…

– Хорошо, – понял его просьбу епископ. – Я переговорю с его превосходительством и попрошу не препятствовать в исполнении моего поручения.

– Спасибо! – обрадовался Петя.

На прощание мы все трое приняли благословление, сперва от игуменьи, а потом и от епископа.

– Господа! – обратился к нам Дмитрий Сергеевич, едва мы вышли из библиотеки, но тут же сменил официальный тон на отеческий. – Даша! Петя! Вы видели, с каким душевным скрипом я согласился на ваше участие в расследовании. Не ожидал я такой блажи от самого архиерея. И того, что он полицмейстера уговорит. Мне же самому с ними спорить невозможно – чином не вышел. Так я вас еще раз прошу: вы на досуге размышляйте, здесь даже я, не буду врать, на вас рассчитываю, потому как дело и впрямь загадочное. Но вы уж никуда не лезьте без моего разрешения. Слишком все в этом деле запутанно, непонятно и страшно.

Возок игуменьи Серафимы оказался невелик и скромен, как и положено монастырскому возку: крохотная будочка, установленная на простые сани. Лошади, правда, были хорошие: обе каурой масти, с пышными гривами и хвостами, заботливо вычесанными. По тому, как ласково с ними обращался возница, было ясно, что это его рук дело.

Внутри кабинка показалась чуть просторнее, чем выглядела снаружи. Вдвоем мы разместились, можно сказать, с удобствами.

– И что вы обо всем этом думаете? – спросил Петя.

– Думаю, что прежде всего нужно прислушаться к словам Дмитрия Сергеевича и просьбам его преосвященства.

– Это вы на что намекаете? – сделал невинное лицо гимназист.

– На то, что вы, Петя, увильнули давать обещание, которое с нас обоих требовали.

– Так зато хотя бы у меня руки развязаны будут! Честное слово, я не собираюсь лезть в опасные дела. Но вдруг понадобится совершенно незначительный риск?

– Я однажды уже полагала, что риск самый незначительный. Или вам обязательно надо, чтобы вас самого по голове стукнули?

– Даша, вы несправедливы. Я и на чужих ошибках учиться умею.

Он надулся и отвернулся, глядя в окошко нашей «кареты», уже проезжающей мимо здания станции, расположенной на самой окраине города. Дальше дорога шла вдоль железнодорожных путей, мне стало интересно рассмотреть обгоняющий нас состав. Огромный паровоз, крутя соразмерными его огромности красно-черными колесами, выпустил с шипением облако пара, просвистел гудком и, набрав скорость, загромыхал в сторону станции «Тайга». Глядя ему вслед, я невольно прижалась к Петиному плечу. Он закаменел, кажется, даже дышать перестал, я отстранилась, чувствуя, что краснею. Видимо, краснеть без особого повода является заразной привычкой. Вот я от Пети и заразилась.

Гимназист вскоре обрел дар речи, для чего ему пришлось слегка прокашляться.

– Так вы мне не ответили, что вы думаете об этом преступлении?

– Думаю, удивительно прежде всего то, что оно совершенно не похоже на предыдущее. Там чуть ли не до самого конца был неясен мотив, зато был известен способ убийства. Здесь все наоборот.

– То есть вы, Даша, считаете, что изумруд был настоящий? В смысле, тот камень – действительно изумруд?

Я пожала плечами.

– Да. Наверное, нужно исходить из этого, – не дождавшись ответа, продолжил размышлять вслух мой попутчик. – А то получится, что это ужасное убийство совершено безо всякой цели. Но что меня смущает, так это то, что выяснилось все насчет изумруда накануне днем, а уже ранним утром было совершено ограбление.

– Это для матушки Серафимы все выяснилось накануне. Вы же слышали, что камень запросто лежал у нее на подоконнике. Его кто угодно мог видеть, а народу в ее келье за эти месяцы побывало великое множество. Кто-то вполне мог опознать сокровище. И если промолчал, так значит, увидел возможность похитить камень. Но сразу у него не получилось. В конце концов, все совпало таким образом, что преступник выбрался за камнем именно тогда, когда его собирались из монастыря увезти.