Валерий Гусев - Мастер-класс по неприятностям

– «ППШ», «ТТ», – выдохнул Алешка. – Можно потрогать?

Майор посмотрел на него с уважением (наш человек!) и молча кивнул. Алешка вытащил автомат и бережно его погладил.

– Точно как у Митька, – сказал он.

Митек одно время увлекался тем, что мастерил копии оружия военных лет, почти как настоящие. Они даже стреляли безопасными охотничьими пистонами. Мы с Алешкой, кстати, славно повоевали против настоящих бандитов игрушечными автоматами и пистолетами.

Митек тоже внимательно осмотрел драгоценную находку, разложил с Алешкиной помощью все оружие на столе и сделал несколько снимков.

– Жаль, ребята нас не дождались, – сказал он. – Хотелось бы с ними побеседовать. Очень полезно было бы для книги.

– Да вы сходите к ним, – сказал майор Максимкин, помогая ему уложить оружие обратно в ящик. – У них здесь, неподалеку, лагерь. Там много интересного. Вообще, молодцы ребята, я их сильно уважаю.

– Я тоже, – сказал Алешка, не отрывая глаз от автоматов.

Они вышли на улицу.

– Дать вам машину? – спросил майор Митька.

– Ни к чему, мы еще молодые и крепкие. Да, Алексей?

– Смотря кто из нас, – мудро заметил Алешка. – А это кто такой?

Через дорогу, на скамеечке перед домом, сидел небритый мужичок и, щурясь на солнце, потягивал пиво из большой бутылки.

– Папа Карло… – Майор поморщился и чихнул.

– Настоящий? – обрадовался Алешка. – Буратин делает?

– Да ничего он не делает. Бездельник какой-то. Недавно здесь появился. Целыми днями то на лавочке сидит, то в окошко глазеет.

– Он за вами наблюдает, – спокойно сказал Алешка.

– Да? Не думаю. Что за нами наблюдать? Это мы наблюдать должны.

– А вы проверьте у него документы. И регистрацию.

Майор и Митек переглянулись, улыбаясь одними глазами.

– Участковый проверял, – сказал Максимкин. – А как же! – Тут начальник милиции задумчиво почесал свой большой нос – видно, Лешкины слова запали ему в голову. – Вообще-то… Он какой-то странный. Откуда у него деньги на этот дом? Дом, конечно, копеечный, но ведь и Карла этот – безработный.

– Сонный он какой-то, – заметил Алешка.

– Пиво целый день пьет, вот и сонный.

– Или ночами не спит, – брякнул мой младший брат.

– Пошли-ка домой, – сказал Митек. – У нас сегодня такая яичница! С помидорами и с колбасой.

– Колбаса мне, – заявил Алешка, – а яичницу ешь сам. – Он сказал это, почему-то не сводя глаз с Папы Карло.

День у нас выдался очень жаркий. И по погоде, и по работе. И еще по одному обстоятельству. Интимному такому. Но рассказать об этом надо…

Мы вовсю собирали черешню. Аккуратно. И действительно, это такая ягода, привыкнуть к которой невозможно. Сколько ни съешь, все мало.

Жара одолевала. Но почему-то в саду никогда не было хотя бы ведра с холодной водой. И даже наш бачок на сеновале почему-то отпирался только вечером, после ужина.

Мы изнывали от жары. Понять, что это такое, может только тот, кто это испытал. Сбегать к конторе – далеко, мы уже почти дошли до края сада: добежишь, напьешься, вернешься в сад и уже опять пить хочется…

Но тут у самой ограды появилась добрая волшебная фея (а не волшебные феи бывают?) в огромной соломенной шляпе, с длинными висячими усами и с ручной тележкой, на которой стоял запотевший молочный бидон с ледяной спасительной водой.

– Дядька! – Никита бухнулся перед ним на колени. – Как тебя звать, спаситель? Вечно буду за душу твою грешную Бога молить!

– Миколой меня звать. Пейте, хлопцы, на здоровье. Не с-под крана небось. Ключевая. – И он протянул нам кружку.

Никогда в жизни я не пил так много и с такой ненасытной жадностью. Первым, кстати, осушил кружку Мальков и тут же встал в хвост очереди. Вскоре бидон опустел. Спаситель Микола исчез вместе с ним за изгородью. С новыми силами мы взялись за работу и вскоре прошли эти ряды до конца. И очень кстати послышался звонкий крик тети Оксаны:

– Хлопцы! Обедать!

Забрав пустые корзины, мы помчались в столовую. Ну, это не совсем настоящая столовая была. Просто возле конторы тянулся длинный стол из простых досок и со скамейками. Рядом с ним все время дымила печкой летняя кухня – навес такой, крытый будыльями и соломой. Это место было очень приветливое, оно хорошо пахло. Здесь тетя Оксана так усердно кормила нас, что мы, отвалившись от стола, тут же падали в густую траву и тень от огромного дерева. Атаков говорил, что это грецкий орех, а Мальков называл его почему-то баобабом. До тех пор, пока с ветки не сорвался тяжелый зеленый плод прямо ему в тарелку. Мальков стер с лица борщевые брызги и упрямо проворчал: «Все равно баобаб». Время, проведенное после обеда под «баобабом», считалось самым лучшим временем дня. Не считая самого обеда…