Кирилл Кащеев - Воин сновидений

Недолго думая, здухач нырнул следом. Шустро перебирая щупальцами по облакам, монстр спешил за своим глазом. Тот на лету укоризненно пялился на потерявшего его хозяина круглым, налитым огнем зрачком. Тварь помчалась быстрее, поравнялась в воздухе с глазом-беглецом и, подхватив его на щупальце, притормозила, оправляясь от полученной психологической травмы… Сейчас бы врезать ей по шее… Здухач наддал…

Он уже настигал чудище, когда что-то с силой рвануло его назад. Теперь он отлично знал, что чувствует пес, когда хозяин, до того свободно разматывающий катушку с длинным поводком, вдруг нажимает на фиксатор. Здухача перевернуло в воздухе. Он судорожно попытался выровняться и продолжить погоню. Но песнь Алконоста, едва слышно струящаяся издалека, вдруг ослабла. Теперь она доносилась только с одной стороны. Проклятье! Не иначе как там, внизу, в поезде, у него из уха выпал наушник!

Все вокруг изменилось. Облачный мир, только что просматривавшийся детально и насквозь, потерял четкость очертаний. Видный до последней чешуйки монстр превратился в размытый силуэт. Лишь огни его глаз светились все так же ярко… Ярко… еще ярче… Они неслись навстречу здухачу, как поезд в тоннеле!

Инстинктивно здухач отпрянул в сторону. Туша монстра просвистела рядом, обдав жаром и гарью. Воин сновидений хлестнул мечом наотмашь, норовя достать проносящегося мимо противника. С неожиданным проворством тот вильнул в сторону. Острие меча гневно задрожало, скользнув мимо чешуйчатого щупальца. С клинка сорвалась острая и тонкая, как игла, серебристая искра и ужалила тварь точно в «тучное» тело. Раздался бешеный рев… и на здухача обрушилась стена пылающего жара. Вокруг сомкнулась сплошная сфера гнилостного огня. Здухач со всей силы всадил меч в пульсирующую плазму. Полыхнул серебристый свет, и сфера рассыпалась. Воин сновидений провалился сквозь облака и вихрем понесся к земле.

Багровые обрывки огня автоматной очередью замолотили вслед – промахиваясь, долетая до земли и… охватывая пламенем деревья. Лес полыхал повсюду…

– Ты куда глазенками искришь! – выкрикнул здухач и, кувыркнувшись над острыми вершинами елей, ринулся вверх, навстречу противнику.

Успел изумиться – никогда еще он не летал с такой скоростью. Потом удивляться стало некогда – метеором прочертив небо, воин сновидений оказался возле самого чудища и взмахнул мечом…

В этот кратчайший миг между замахом и ударом мир здухача снова изменился. Песнь исчезла. Далекий звук, что позволял ему видеть, слышать и ощущать ранее невидимое, придавал такую невероятную скорость его полету и силу его мечу… Песнь Алконоста замолчала совсем – наверняка из уха его брошенного без присмотра тела исчез и второй наушник. Воздух вокруг пылал, как в печке, но здухач больше не видел никаких чудищ, никаких огненных глаз. Беспомощно озирающийся, он нырнул в тучу – слишком медленно в сравнении с недавним безумным полетом! – завертелся, как потерявший след охотничий пес. Ну не могла же эта тварь паршивая просто исчезнуть!

Неподалеку послышалось сухое, будто кашляющее, хихиканье. Там, далеко внизу, в поезде, оставшееся в груди его тела сердце, наверное, заледенело от ужаса – сквозь облачный туман с издевательской неторопливостью, отлично ощущая неожиданную беспомощность только что такого грозного противника, опять начал проступать багровый гнилостный свет, окружая со всех сторон. Чудище действительно никуда не исчезло. Оно отлично видело здухача своими огненными глазищами, между тем как оставшийся без песни Алконоста воин сновидений ничего не видел, не слышал и не ощущал. Он лишь стиснул пальцы на рукояти меча. Он не имел права отступить, позволив превратить леса в сплошной костер! В бою с невидимым врагом ему оставалось только погибнуть.

Танька наклонилась к распростертому на вагонной полке мальчишке. На лоб Богдану вдруг капнула тяжеленная слезища.

– Танька, ты что? – заворчала Ирка. – Мы его пока не хороним!

– Здухач, потерявший тело, не возвращается никогда, – отстраненным голосом сказала Танька, и из ее глаз обгоняющими друг друга ручейками потекли слезы.

– Я, конечно, знаю, ты считаешь Богдана идиотом… – взвилась Ирка.

– Я не считаю его идиотом, – провыла Танька, окончательно заливаясь слезами. – Он просто немножко тупо-ой! – искривленный плачем рот пополз в сторону.

– Вот видишь, сама говоришь – немножко, – мгновенно переключившись на утешающий тон и поглаживая Таньку по вздрагивающим плечам, забормотала Ирка. – А надо быть очень сильно тупым, чтобы не сообразить полететь за поездом!