Елена Усачева - Добро пожаловать в кошмар!

А за окном ночь. Скоро граница, таможенники, надо хотя бы немного поспать. Маргарита Викторовна мазнула взглядом по своему отражению в окне. Что-то их ждет в Таллине? Удастся ли поездка?

Разбудили их как всегда в самый сладкий момент сна. Во сне ты докопался до чего-то сокровенного или твой враг попросил пощады посреди сурового поединка, а тебя уже трясут за плечо, кричат совсем уж несуразное:

– Готовим паспорта!

Ребята нехотя разлепляли глаза, непонимающе глядя в темные окна поезда.

– Сколько времени-то? – потянулся Айк, привычно вскидывая руку с дорогим хронометром на тяжелом железном браслете.

– Тебе по-каковски? – зевнул огромный Борзов, и кресло под ним опасно скрипнуло. – Оне ж, басурмане, по другому времени живут.

– Вы тут особенно не выступайте, – напомнила Маргарита Викторовна. – С чувством юмора у пограничников плохо. Будете потом точить свои языки.

– А если таможенник будет красивый, ему об этом тоже не говорить? – томно произнесла Ната Михеева.

– Смотрите, собачка!

Тамбурная дверь распахнулась, впустив огромную немецкую овчарку. Собака сунула нос в один пролет между креслами, в другой.

– Тише! – напомнила учительница, но вся ватага подалась в проход, чем вызвала недовольство пограничника:

– Все сели на свои места! – привычно рявкнул он.

Девятиклассники качнулись назад, устроив маленькую кучу-малу, Айку оттоптали ногу, и он долго сокрушался, разглядывая свой ботинок, потерявший респектабельный внешний вид.

Сашка Борзов с уважением посмотрел сначала на пса, потом на идущего следом парня в камуфляже и мечтательно заулыбался.

– Напридумывали границ, – проворчала Лена, поправляя сбившиеся светлые волосы. – Как будто здесь можно кого-то поймать.

Обе Натки, поддерживая ее, закивали.

Российские пограничники молча принимали у ребят паспорта и так же молча возвращали. Михеева безрезультатно хлопала глазками и надувала губки. На ее старания никто не обратил внимания.

Эстонские пограничники оказались более суровыми.

– С какой целью едете в Таллин? – Перед ними стояла крепкая женщина лет сорока с цепким холодным взглядом.

– Поклониться могиле Игоря Северянина, – полез вперед Василевский.

Женщина поджала губы и уставилась на Андрюху.

– Как, вы разве не знаете? – понесся вперед Василевский, старательно не замечая посыпавшееся на него со всех сторон шиканье.

Андрюха вскочил, картинно выкинул руку вперед и громко проговорил, старательно грассируя:

В лице женщины ничего не изменилось. Не ожидавший такой реакции, Андрюха растерялся.

– Ну, поэт такой был, – уже без пафоса добавил он. – В Таллине похоронен.

– Это все, что вы знаете про этот город?

Андрюхин паспорт все еще был у пограничницы в руках, она чуть покачивала им, словно решала: отдать или себе оставить.

– По-моему, достаточно, – выдохся Андрюха.

– Распространенное заблуждение. – Пограничница чуть склонилась, отдавая красную книжечку Василевскому.

– Нас там ждут, – поспешила заступиться за непутевого Андрюху Лена.

– Наш приезд предсказан звездами, – зло добавила Таня. Ей было приятно, что пограничница осадила классного зазнайку и выскочку.

– Ну, еще Георг Отс [1], – пробормотал Андрюха, садясь в кресло и глядя вслед идущей по проходу стражу границы.

– Ты бы Калева [2]вспомнил, – хмыкнула Ким. – Она бы оценила. – И покачала коротко стриженной черноволосой головой.

– Теперь ваше слово, миледи! Прошу! – не простил ей шутку Василевский и попытался выпихнуть одноклассницу из кресла.

– Все остаемся на своих местах, – напомнила пограничница, выдерживающая приличествующее случаю суровое выражение лица. – Когда поедете обратно?

– Через пять дней, – не дала ответить своим подопечным Маргарита Викторовна, а то бы им еще долго пришлось выслушивать стихи и комментарии к ним.

– Надеюсь, возвращение будет в том же составе.

– Конечно! – поторопилась учительница, жестом останавливая приподнявшихся девятиклассников. Каждый хотел высказаться о своем желании остаться в чужих краях. Особенно это почему-то задело Айка. Он еще долго вскидывал вверх согнутую в локте руку и повторял:

– Что она имела в виду, а? Что я останусь у них? Нет, ты мне скажи!

И только Инга с Глебом промолчали.

Маргарита Викторовна устало прикрыла глаза. Пускай это будет самым печальным событием на протяжении всей их поездки.