Алексей Биргер - Тайна неудачного выстрела

Отец подмигнул маме, показывая, что всё в порядке, и что не надо искать в подарках какой-то особый зловещий смысл.

— Это я ему услугу оказываю, принимая подарки. Тем более, перед приездом министра. Он на что надеется? Увидит министр этот ковёр на стене и спросит: «А кто вам такой ковёр подарил?» «А Степанов», — ответим мы. «Ну-ка, подать сюда Степанова, я тоже такой ковёр хочу!..»

— Так ты министра ждёшь? — спросил дядя Серёжа. — Может, мы не вовремя?

— Очень даже вовремя! — заверил отец. — Министр — хороший мужик, и жить он будет отдельно, в доме для особых гостей. Мы славно отдохнём все вместе, и детям будет веселей…

— Что за министр? — поинтересовалась мама Фантика.

— Степан Артёмович, моё, можно сказать, начальство, — объяснил отец.

— Степан Артёмович?! — воскликнул дядя Серёжа. — Так вот он куда…

И умолк, перехватив строгий взгляд, который отец исподволь на него метнул. Мы тоже заметили этот взгляд. «Вот оно что! — подумалось мне. — Отец знает о том, о чём начала говорить Фунтик… И все знают, кроме нас с Ванькой и мамы. Интересно, отец знал что-то загодя или его Степанов предупредил во время недавнего звонка? Отец сказал: „Спасибо, учту“. Может, Степанов вовсе не предлагал свою помощь, а по своим каналам узнал, что министру угрожает опасность, и поспешил предупредить отца — чтобы отец был начеку и не лопухнулся? Может, поэтому министр и едет к нам так втайне? Но кого можно бояться самому министру?»

Слова дяди Серёжи чем-то насторожили и его жену, тётю Катю.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она. — Хочешь сказать, что министр прячется?

— Вовсе нет! — ответил дядя Серёжа. — Я имел в виду, что буквально вчера я ведь был в министерстве — из-за этого участка леса, примыкающего к нашей ферме — и зря прождал, потому что мои документы попали на подпись к самому министру, и лишь к концу рабочего дня мне удосужились сообщить, что он уже уехал и вновь появится на работе лишь после всех праздников, аж через две недели!

Мне показалось, что дядя Серёжа сказал неправду — или, по крайней мере, не всю правду.

В общем, понял я, нам надо поскорее остаться наедине с Фантиком и расспросить её поподробней.

Тем временем Ванька задумчиво пересчитывал шоколадные яйца.

— Шесть штук, — сообщил он. — Хорошо, что на три делится. Мама, можно мы съедим их прямо сейчас? Чтобы поглядеть, какие сюрпризы у них внутри?

— Нет, — ответила мама. — Я думаю, лучше будет, если вы съедите их после полуночи, когда наступит Новый год, или, ещё лучше…

Она не договорила, потому что с улицы опять донеслось тарахтение автомобиля.

— Кого там ещё чёрт несёт?! — непроизвольно вырвалось у отца.

Дядя Серёжа расхохотался.

— Хочешь сказать, и нас чёрт принёс? Смотри…

— Да нет! — отец мазнул рукой, досадуя на собственную оговорку. — Вы ж знаете, мы всегда вам рады. Это я из-за ковра… — он с большим отвращением взглянул на это чудо ткацкого искусства. — И вообще…

От этих нескладных объяснений все расхохотались ещё пуще.

— И вообще, — продолжил отец, тоже борясь со смехом, которым он заразился от остальных, — я, кажется, знаю, кто это, так что поминать рогатого вообще было не к месту…

— Точно! — шепнул я Ваньке. — Ведь так тарахтит только старый УАЗик отца Василия!

Про отца Василия мне тоже надо сказать несколько слов. Он уже давно был настоятелем церкви в ближайшем к нам городе — который мы называли просто «Город» — и с отцом был в самых хороших отношениях. По-моему, отцу нравилась его энергия, которая равнялась только его незлобивости. Причём его внешность, при всей его незлобивости, была самая воинственная: длинные и встрёпанные седые волосы, горящие чёрные глаза, резкие движения — такие резкие, что он постоянно путался в своей рясе — и резкая речь, казавшаяся ещё резче на фоне округлого говорка наших мест. При первой встрече с ним люди обычно робели и даже его побаивались и лишь потом разбирались, что он и мухи не обидит. А он вечно носился с устройством горячих обедов для бедных при своей церкви, устройством сирот в пристойные детские дома и разными другими идеями, которые он называл «моя партизанщина». Отец помогал ему, чем мог, и всегда бывал в его церкви, когда наезжал в город, поэтому отец Василий числил его среди самых активных своих прихожан, хотя не скажу, что отец проявлял особое усердие в вере или обращал особое внимание на церковь там, где дело не касалось отца Василия.

Вот вам и ещё один человек, оказавшийся в наших краях в тот памятный вечер. Здорово у меня получается, прямо как у Агаты Кристи, да? Все съезжаются и съезжаются, и вот-вот должно что-то произойти, и все окажутся невольными свидетелями, а кто-то, возможно, преступником… Мне самому нравится, как все складывается — то есть, нравится теперь, когда все позади, а тогда, конечно, мы ещё не знали, что будет, и даже с Фантиком мне никак не удавалось переговорить, чтобы выяснить, откуда она взяла, будто «министра хотят убить». Ведь это были бесценные сведения, которые очень помогли бы расследованию, верно?