Алексей Биргер - Тайна неудачного выстрела

— Выходит, пропажа ружей выгодней всего тебе и охранникам? — удивлённо спросил я.

— Да, — отец рассмеялся. — Так что, как видишь, у меня был повод — а возможностей вскрыть багажник и тихонько забросить ружья в снег за кусты, чтобы потом забрать, у меня тоже было навалом! Но я этого не делал, даю тебе честное слово!

— Ты-то не делал, а вот этот полковник… — с сомнением проговорил я. — У него возможностей было ещё больше. Может, он вынул и спрятал эти ружья ещё до того, как ехать к нам! И лежат они себе спокойненько в Москве, в каком-нибудь шкафу… А замок багажника он слегка попортил, чтобы выглядело, будто машину вскрывали. И при этом попортил очень аккуратно — чтобы багажник открывался лишь при сильном нажатии, и не распахнулся бы даже от сильной тряски по ухабам!

— В любом случае, он бы распахнулся, когда машина вылетела в кювет, — указал отец. — Но ведь этого не произошло, ты сам видел. Значит, багажник взломали уже позже — скорей всего, между двумя нашими ездками к машине.

— Этот полковник Юрий мог придумать какую-нибудь хитрость, — упёрся я. — Он, по-моему, на что угодно способен!

— Пропажа ружей — и для него крупное ЧП! — сказал отец. — Даже если ружья найдутся, он получит такую чёрную метку в послужном списке, которую трудно будет стереть! Хочешь сказать, он мог бы рискнуть карьерой, и даже званием, ради безопасности своего подопечного?

— Почему нет? — вопросил я. — Ведь если с министром что-нибудь случится, ему будет ещё хуже! Вот он и выбрал меньшее из двух зол!

— Он искренне хочет найти эти ружья. Видишь, даже Сергея стал подозревать…

— Для отвода глаз! — уверенно заявил я. Полковник Юрий нравился мне все меньше, и я не сомневался: он вполне может навести тень на невинного человека, если ему это будет надо.

— Не думаю, — отец покачал головой. — Он обязан подозревать, вот и подозревает. Надо сказать, ему не позавидуешь! Министр — из тех людей, которых очень нелегко охранять. Степан Артёмович во всём видит попытки стеснить его свободу, и в итоге не выполняет того, чего требует элементарное благоразумие. А ведь случись что, с охраны будут спрашивать по всей строгости, никто не примет в расчёт, что охраняемый не внимал требованиям безопасности! На то они и профессионалы, чтобы преодолевать даже такие трудности! Охранник одного из наших высоких гостей, похожих на министра, когда-то обмолвился мне в сердцах, что такое поведение — это неуважение к охране, создание лишних проблем в их и без того сложном труде. Могу его понять. Как понял бы и этого полковника Юрия, если бы у него вырвалось то же самое.

— Мне вообще показалось, что министр иногда не очень считается с людьми, — рискнул заметить я.

— Ну… — отец задумался, ища слова, чтобы получше мне объяснить. — Степан Артёмович славный мужик. Это как раз тот случай, когда говорят, что недостатки человека являются продолжением его достоинств. И вообще, идеальных людей не существует. Если бы министр не чувствовал себя крепким хозяином того дела, которое ему доверено, и не болел бы за него душой, он никогда бы не пошёл наперекор мафии, у которой все и повсюду схвачено и куплено. Но эти же его качества — умение требовать, умение не бояться и делать то, что он считает правильным, умение все держать в руках — порой чуть-чуть превращают его в деспота, решающего за других людей и просто не находящего времени подумать, что у них могут быть совсем другие желания, и не обязательно им должно нравится то, что нравится ему. Он… — отец опять задумался. — Помнишь, когда ты был маленький, мы звали тебя «Сам Самыч»? Потому что по любому поводу ты кричал: «Сам, сам!» Не давал кормить тебя с ложки, не давал одевать, бежал со всех ног, чтобы, опередив нас, включить телевизор? И жутко обижался, когда тебе что-то не позволяли делать самому. Так вот, министр из таких же «Сам Самычей». И как тебе бывало сложно объяснить, что какие-то вещи тебе пока делать нельзя, потому что для тебя они просто опасны — например, вести Топу на поводке или пытаться выбирать из воды тяжёлую сеть — так и Степан Артёмовичу порой ничего нельзя объяснить. Это надо иметь в виду, вот и все.

— Но ведь он не маленький! — сказал я.

— В том-то и главная проблема, — со вздохом сказал отец. — Если с маленьким ребёнком можно поладить, то как угомонить взрослого мужика, ведущего себя в каких-то ситуациях совсем по-детски? Да ещё когда этот мужик — высокое начальство, и ты должен слушаться его и уважать? М-да… — он мотнул головой, словно в некотором недоумении. Может, он бы и ещё что-нибудь добавил, но в это время со двора донёсся шум подъехавшей машины и лай Топы — громкий, но незлобный, оповещавший, что приехал кто-то из знакомых. — Похоже, Михаил добрался. Надо же, заболтались мы с тобой! Беги, а то Фантик и Ванька будут тебя искать. Если уже не хватились… — он поглядел на часы. — Ух ты! Неужели они ещё спят?