Алексей Биргер - Тайна неудачного выстрела

Я просто ошалел.

— Спятил?! Крокодилы в нашем климате?! Да ты представляешь, о чём ты говоришь?

— Дядя Серёжа — учёный, он что-нибудь придумает, — мой братец не собирался сдаваться. — Раз можно выращивать в теплице зимние помидоры и огурцы, значит, можно сделать и теплицу для крокодилов… Но это все потом можно решить, дело сейчас не в этом. Ты ведь слышал, что сказал дядя Серёжа? Что от министра зависит, сможет он начать делать срубы или нет!

— Ну?

— Вот тебе и ну! Мы должны убедить министра, чтобы он отдал дяде Серёже этот кусок леса — что угодно придумать, но убедить! А когда министр отдаст лес дяде Серёже, и дядя Серёжа узнает, что все это сделали для него мы, мы попросим взамен больше не убивать животных на мех! Как тебе моя идея?

Я продумывал, что ему сказать. У меня были сильные сомнения, что из этой идеи что-нибудь выйдет, но, пока Ванька будет землю носом рыть в этом направлении, со своей обычной энергией, можно будет считать его обезвреженным.

— Нормальная идея, — сказал я. — И в любом случае, это лучше, чем просто возмущаться и становиться в позу.

— Вот-вот, и я решил точно так же! — отозвался довольный Ванька. — Это будет… как его… альтивная акцурнатива…

— Активная инициатива? — догадался я.

— Да… И ещё, как говорят по телевизору… — Ванька наморщил лоб. — Реальная альтернатива, вот как! Мы не просто будем требовать, чтобы они прекратили заниматься тем, чем зарабатывают на жизнь, мы предложим взамен нечто не менее выгодное, чтобы и животным было хорошо, и людям!

— Согласен, — кивнул я. — Но поторапливайся. Фантик, небось, заждалась нас, пока мы тут треплемся! И светлого времени у нас остаётся не так много…

— Уже бегу! — откликнулся Ванька и, вырвавшись за дверь, понёсся вниз, громко топая по ступенькам.

Я перевёл дух. Чем бы ни кончилась затея моего братца — но от большого взрыва мы, вроде, избавлены.

Когда я спустился вниз, Ванька за обе щеки уплетал «доедалки» и очень мирно трепался с Фантиком о том и о сём.

— Топа помчит нас как зверь! — говорил он, чуть неразборчиво, потому что как раз отправил в рот большой кусок торта, и вместо «зверь» у него, например, получилось «жвер-р». — Главное, уговорить его, чтобы он не стал садиться посреди дороги и выпутываться из шлейки. Знаешь, как он смешно выпутывается! Садится, изгибается вот так боком, и начинает чесаться, вот так, задней лапой…

— Осторожно! — крикнула мама, вовремя пресекая Ванькину попытку вскинуть ногу вверх, чтобы показать, как Топа орудует задними липами, чтобы избавиться от шлейки. — Ты сейчас весь стол перевернёшь!

— Больше не буду, — присмирел Ванька. — Ничего, сама увидишь! — успокоил он Фантика. — У Топы это получается ещё лучше, чем у меня.

Словом, Ванька всячески демонстрировал своё миролюбие, и, по-моему, Фантик, которая была немножко напряжена после вчерашней стычки, совершенно расслабилась и осталась очень довольна.

Через пять минут Ванька дожевал последний кусок торта, допил морс — и мы, быстро одевшись, поволокли снегокат на улицу. Фантик, естественно, была теперь не в своём роскошном платье — она надела тёплый зимний комбинезон.

— Мальчики, а вы не хотите надеть ваши новые шапки? — спросила мама. Чтобы Ванькино нежелание красоваться в новой шапке не слишком бросалось в глаза, я тоже надел старую вязаную шапочку — эти шапочки были особенными, они были связаны из шерсти Топы: мы вычёсывали эту шерсть и мешками отправляли бабушке, а бабушка пряла её и вязала. Нитки получались толстыми и чуть-чуть лохматыми, и шапки и носки выходили теплее некуда. По нашей с Ванькой просьбе бабушка не красила шерсть — натуральный цвет Топы нравился нам больше всего.

— Они такие красивые, что нам их жалко, — ответил я. — Представляешь, во что они превратятся в первый же день, если мы будем в них кататься с горки и валяться в снегу?

— Какие вы молодцы! — восхитилась тётя Катя. — Фантик, вот тебе бы научиться так ценить вещи.

По-моему, она была даже польщена — ведь получалось, что их подарки нам безумно понравились, раз мы так над ними тряслись.

Вот только почему взрослые никогда не могут обойтись без всяких воспитательных комментариев? Фантик сразу надулась и поглядела на нас… Да, я бы сказал, с таким осуждением и презрением, словно мы были самыми настоящими предателями. Если она знала, что и замечание ей сделано абсолютно незаслуженно — поскольку истинные причины того, что мы не надели новые шапки, были совсем иными — то представляю, как бы она вскинулась!