Наталия Кузнецова - Ограбление по-марсиански

— Это мои юные друзья, я тебе о них говорил, — пояснил Александр Федорович.

— Так проходите, раздевайтесь.

Ромка вошел в квартиру первым. Ему навстречу выкатилась маленькая черно-белая собачка и, подпрыгнув, коснулась его груди, а затем, быстро перебирая лапками, радостно запрыгала вокруг вошедших. Собачка скакала, как упругий мячик, только по мячику надо ударять рукой, а она прыгала сама.

— Малыш, уймись! — прикрикнул на нее хозяин и с улыбкой объяснил: — Охранник из него никакой, он всех любит.

Присев на корточки, Лешка погладила песика и подняла голову:

— А какой он породы?

— Бывший спаниель, — ответил хозяин собачки.

— Как это — бывший? — не понял Венечка.

— А у нас с дочкой по этому поводу целая история выстроена. Мы с ней рассудили так. Когда Малыш был совсем маленьким, то, наверное, он мало чем отличался от русского спаниеля, и его прежние хозяева сочли, что он породистый пес. Потому и купили его или взяли у кого-то. Видите, хвост у нег обрублен, значит, он из домашних собак. А когда щенок подрос, ушки у него так и остались маленькими, да еще и встали торчком. К тому же русские спаниели более плотные и приземистые. Короче, хозяйских ожиданий наш пес не оправдал, вот они его и выгнали. Волею судьбы Малыш оказался в нашем дворе, откуда его дочка и притащила. Он был легонький и тоненький, как листик. Сначала мы думали, что у него строение такое, а потом выяснилось, что он долго голодал, так как добывать себе еду, как дворняжки, приучен не был. Зиму на улице он бы не пережил. А у нас из него, как видите, вполне упитанный пес получился.

— А Малышом вы его сами назвали? — спросил Венечка.

Иноземцев кивнул.

— Сами. Удивительно, но когда дочка его впервые увидела, то почему-то крикнула: «Малыш!» — и он сразу же на эту кличку отозвался.

— А где она сейчас, ваша дочка? — поинтересовалась Лешка.

— В Коломне, у бабушки. И жена там тоже. Уехали на все каникулы.

— А вы, значит, тут один?

— Как это один? Я с Малышом. А через день ко мне домработница ходит. К тому же у меня работы много, скучать некогда.

— А сколько у вас здесь всего! — войдя в комнату, воскликнул Ромка.

Он быстро осмотрелся, протянул было руку к необыкновенно красивому канделябру и тут же ее отдернул, вспомнив о чуть не рухнувшей Венечкиной елке и разбитом елочном шарике. Поэтому он стал рассматривать канделябр, не притрагиваясь к нему. Ромка и не подозревал, что из металла можно делать такие красивые, прямо-таки воздушные вещи. Похожие на лилии цветы, гармонично изгибаясь, тянулись вверх из плетеной вазы, а среди них прятались небольшие, тоже цветочные, чашечки. В эти чашечки раньше вставляли свечи.

— Это Франция. Бронза. Восемнадцатый век, — заметив Ромкин интерес к его канделябру, коротко пояснил хозяин. — Остались от моего прапра… в общем, предка. Эта вещь каким-то чудом сумела избежать последствий всех исторических катаклизмов и благополучно дожить до наших дней. А вот еще одна редкость, тоже бронзовая. — Лев Николаевич указал на другой, тоже очень изящный подсвечник.

Лешке квартира Иноземцева показалась очень уютной. Она была обставлена красивой мебелью, на стенах висели картины, и большие, и маленькие. Еще Лешка любила, когда в доме много книг, и здесь их было хоть и не столько, сколько у Славкиного дяди-библиофила, но более чем достаточно для обычного человека.

Александр Федорович тоже с интересом рассматривал все эти редкости.

— А квартира у тебя на охране? — поинтересовался он. — А то моего соседа, ветерана войны, недавно ограбили, все ордена вынесли.

— И по телику такие вещи часто показывают, — поддакнул Ромка.

— Квартира, конечно же, на охране, так что ограбление мне не грозит, — улыбнулся уфолог. — И еще у меня сейф есть. Для особой ценности.

— Что за ценность? — поднял брови «племянник».

— О, там у меня семейная реликвия. И если вам интересно, я могу ее вам показать.

— Интересно! Покажите, пожалуйста! — громче всех крикнул Ромка, и тогда Иноземцев вышел из комнаты и вернулся с красной лентой, к которой была прикреплена массивная темная восьмиугольная звезда с неравными лучами: двумя большими, выбивающимися за пределы ленты, и маленькими. А ниже звезды располагался блестящий красный крестик с четырьмя золотыми гербами. Приглядевшись, друзья разглядели в середине крестика изображение всадника.

— Это знаки ордена Святого Александра Невского, наше фамильное достояние. Учрежден орден в тысяча семьсот двадцать пятом году, и моему предку он достался по праву, за заслуги перед Отечеством. А девиз его, знаете, какой? Вот здесь, на верхнем знаке, так и написано: «За труды и Отечество», — не без гордости Лев Николаевич показал всем трудноразличимые буквы на восьмиугольной звезде. — Это очень большая редкость!