Виктор Жигунов - Шпион Витя

Тот потупил взгляд и еле слышно повинился:

— Он мне не дал…

— Как не дал?

— Он как подошёл ко мне, я так перетрусил! Язык отнялся. Говорю: «Э?..» Он говорит: «Посчитай на калькуляторе». Взял папку… и всё.

После удивлённого молчания шпион засмеялся:

— Вот это бизнес!

— Да… Никакой я не бизнесмен. То покупатели гоняются за мной с кинжалами, то сам денег не спросил… Хватит. Надо найти нормальную работу.

— А вот работа, — заявил таксист, указывая на тюбетейку. — Куча денег!

Бизнесмен фыркнул и не удостоил ответом.

Витя посоветовал:

— На фабрике игрушек требуются контролёр и главный инженер.

Ещё когда Витя забирал пакет из почтового ящика, он заметил суровую надпись, означавшую, что пакет секретный. При посторонних нельзя было его вскрыть. Лишь вернувшись в контору, шпион в одиночестве достал пакет из кармана и вновь прочитал: «Пенсия».

Разумеется, никакой пенсии Витя не получал. Но не могли же на пакете указать: «Шпиону из штаба». Пусть посторонним кажется, будто просто обрадуется чья-то бабушка. Если же кто-нибудь чересчур бдительный вздумает проверить содержимое, то не обнаружит ничего неожиданного. Старушки часто сидят у подъездов, провожая каждого подозрительными взглядами, и обо всех всё знают. Что же удивительного, если старушке пришлют что-нибудь по шпионскому делу?

Пакет оказался крепким, ножницы его не резали. Витя еле-еле разодрал остриём.

И тотчас же бросил на стол, а сам отскочил! Раздалось злобное шипение, из пакета кто-то полез!

Шпиону могут прислать что угодно, хоть бомбу. Поди снаружи разбери, действительно тут приказ штаба или это враги хотят уничтожить шпиона. Они способны налить в пакет яду или засунуть голодную гадюку!

Со свистом и писком на свет выбиралось сморщенное жёлтое существо. Оно втягивало в себя воздух, расправлялось и росло. На всякий случай Витя пригнулся: вдруг лопнет, взорвётся?

Достигнув величины кулака, чудовище перестало надуваться и затихло. На столе сидел резиновый щенок с пищалкой.

У Вити от сердца отлегло. Он с опаской потрогал пакет: не выпрыгнет ещё кто-нибудь? Поднял пакет и потряс. На стол выпало письмо.

Пробежав его глазами, Витя обрадовался: связник не подвёл! Это был ответ на шифровку, спрятанную в папиросе. Витя тогда сообщал «бабушке» о щепках, возвращающихся к стволам, о покупке пенька на дровяном складе, об очкастом чайнике с бородой и о потере адреса лесопилки. Он также просил прислать новый передатчик.

Из штаба писали: «Любимый внучек! Очень рада, что вырезаешь поделку из пенька. Болит ли ожог от чайника? Будь осторожен на лесопилке, там механизмы. Кланяются тебе Джузеппе и Фёдор-оглы. Остаюсь твоя бабушка Мотя Пузикова».

Любой, кто хоть раз читал шифрованные письма, легко поймёт, о чём тут речь. Витя тоже сразу понял и несколько минут счастливо улыбался. Затем взял щенка и стал разбираться, как тот действует.

Но сколько он ни заглядывал сквозь дырочку внутрь, сколько ни трепал то уши, то хвост, он не нащупал ничего твёрдого, не обнаружил никакой радиосхемы. Пустой пузырь с голубыми глазами и весёлой мордой.

Плохо дело… Передатчик-то у Вити есть. Но неужели в штабе забыли, что слово «пищалка» означает передатчик? Хуже нет, когда штаб и шпион перестают понимать друг друга…

Испытывая сложные чувства, Витя сидел за столом. Он то с удовольствием перечитывал письмо, то с огорчением переводил взгляд на щенка.

Внезапно распахнулась дверь… и перед шпионом предстал старичок Пётр Семёнович!

— О, здравствуйте, — весело сказал он. — Я мимо шёл. Дай, думаю, загляну.

Шпион оторопел от такого нахальства. А старичок сообщил как ни в чём не бывало:

— Будильник несу в починку. Внучек его уронил. Надо купить новую игрушку, чтобы не лез к будильнику. Вы в магазин игрушек не заходили — есть там новенькое что-нибудь?

Он повертел перед шпионом чем-то завёрнутым в газету — видимо, будильником. И воскликнул:

— Ой, а откуда у вас щеночек? Из магазина? Там остались такие?

У Вити в голове спуталось: может, гость не имеет отношения к погремушке и лысому? Нет, как же не имеет? Но почему он так свободно себя ведёт?

— Какой миленький! — продолжал Пётр Семёнович. — Наверно, заграничный. Или иностранный.

— Зарубежный, — отозвался Витя, чтобы не молчать как сыч.