Богумил Ногейл - Сказочное наказание

— Если вы не хотите меня принять, то так и скажите, — произнес он глубоким, даже красивым басом. — Мне велено идти в Винтицкий замок, я и пошел. Не мог же я знать, кстати это или некстати, в конце концов, я не отдыхать приехал, а работать.

— Да, разумеется, — кивал Станда и уже в который раз развернул сложенный лист бумаги. — Вы говорите, что вас сюда послал профессор Никодим?

— Он сам лично разговаривал со мной по телефону, — раздраженно ответил мужчина. — У профессора какое-то совещание в Берлине, и он там задержится. Мне нужно было взять ключи от замка у него дома, но я не застал его экономку. — Рассердившись, новый реставратор повысил голос: — Не лучше ли все это записать на магнитофон, чтоб мне не пришлось повторять в четвертый раз?

— Будьте добры, уважаемый товарищ, имейте терпение, я не имею права пускать в замок всех, кому заблагорассудится, — холодно ответил Станда и повернулся. В дверях он увидел меня и, втолкнув обратно в коридор, прошептал: — Беги наверх и зови сюда эту художницу…

— Но… — попытался было возразить я.

— Не теряй времени и — бегом марш! — непривычно резко приказал Станда.

Но я отказался выполнять его приказ.

— Чего мне бежать, если там никого нет? Реставраторша ночью исчезла.

Станда пронзил меня взглядом. Притянув к себе, уцепился за пояс брюк согнутым указательным пальцем и не сводил с меня глаз.

— Как исчезла? Ты видел, что она убежала?

Я кивнул, покосившись на его волосатые руки.

— А почему не разбудил меня? Нет, я с тобой поговорю, поговорю, ты… ты… — Он не докончил. Оттолкнув меня, кивнул испуганной Аленке: — Передай Иване, пусть садится на мотоцикл и едет к Еничеку. А этого парня я чем-нибудь отвлеку.

Быстроножка выскочила во двор, а Станда бросил косой взгляд на меня.

— Беги наверх и посмотри, не осталось ли чего после этой реставраторши. Живенько приберись, я сейчас приведу его туда.

Я взмыл вверх по лестнице и поспешил в комнату, где после пана Гильфе, обретавшегося там без прописки, обитали самые удивительные жильцы. В комнате была образцовая чистота. Постель застелена как дома, после маминой уборки, на столе только кипятильник и чистый кувшин, на полу ни пылинки. В шкафу рабочий халат профессора, под окном — его огромный чемодан. Кроме картин, ровным рядом стоявших у стены, комната ничем не отличалась от других.

В коридоре раздались шаги, послышались негромкие слова, и Станда распахнул двери.

— Пожалуйста, — пригласил он мужчину с потертым рюкзаком.

— Профессор оставил здесь чемодан и халат, — сказал я, взглянув на Станду. — Все остальное в порядке.

— Действительно, — посетитель с благодарностью кивнул мне головой. — Порядок здесь образцовый, поздравляю.

Станда показал на ряд прислоненных к стене картин.

— Вот эта живопись. Я думаю, вам лучше всего будет сейчас же осмотреть их, чтобы разом покончить со всеми формальностями. Вот реестр профессора Никодима, вполне достаточно подвести под ним черту и расписаться.

— С удовольствием, — произнес реставратор глубоким басом. Станда развернул инвентарный лист на столе. Но прежде чем приступить к пересчету картин, Станда сказал, обращаясь ко мне:

— Ты можешь быть свободен.

Уходить мне совсем не хотелось, я охотно подождал бы, когда Станда обнаружит, что одной картины уже нет. Но Станда не пожелал доставить мне это удовольствие.

— Ну, ну, беги! — Взяв меня за плечи, он подвел меня к двери и вытолкнул в коридор. — И советую подольше не попадаться мне на глаза, — прошипел он.

Я медленно спускался на первый этаж и про себя злорадствовал: «Ничего, тебе еще придется меня послушать, когда обнаружится, что одной картины нет».

Алена вся извелась, дожидаясь меня перед замком.

— Ну что? — бросилась она мне навстречу.

— Да ничего, — ответил я, но холодность Станды все еще не давала мне покоя. — Там они, наверху.

От ворот донесся голос Тонды:

— Да не бойтесь вы ничего, у нас тут еще Крошка есть. Только крикни, и пес вцепится этому мошеннику в ногу.

Мишка молча выплюнул жвачку в дорожную пыль, и все мы с состраданием посмотрели на Толстую торпеду. Она лежала в траве, как туго набитая колбаса, и дрыхла. Что ей еще оставалось?

— С чего это Станда на тебя взъелся? — выпытывала Алена. — Ты правда знал, что художница смылась?

— Разве я виноват, что проснулся ночью именно в тот момент, когда эта тетка драпала из замка? Подними я шум, она удрала бы и затаилась. А так я хоть к ее сообщнику дорогу узнал. К тому же я знаю, где картина, которую она украла.