Олег Раин: Отроки до потопа

Хорошо еще — не пришел никто на эту загадочную «стрелку». Неведомые чужаки «чушканулись и сдрейфили», как объявил во всеуслышание Дюша. И трое накрашенных девчонок, сидящие на лавочке, точно зрители в театре, немедленно влились в их компанию. Лизка пошла под ручку с Дюшей, Анька — с толстяком Вагеном, а Зинка неожиданно уцепила за руку Сергея.

— Ты это… Аккуратнее, — шепнул оказавшийся рядом Кокер. — Зинон — она это… Метелка Дональда.

— Кто метелка-то! — немедленно взвилась Зинка-Зинон. — Сам-то дятел общипанный! Только с дерева слез.

— Ты это Дональду потом скажешь!

— А чего мне Дональд! С кем хочу, с тем хожу.

— Вот и поговоришь с ним, смелая, — Кокер снова со значением посмотрел на Чохова. По-мышиному мелкие черточки его аккуратного лица изображали дипломатическую озабоченность. — Смотри, Серый, я не настаиваю. Тебе решать…

За эти слова его стоило бы тут же в землю вколотить. Серега аж вспотел от возмущения. Сам втянул в непонятки — и сам же делает вид, что опекает! Но ответить Кокеру он не успел. От тугого удара у мальчугана зазвенело в голове. Это Клепа, запомнивший о предстоящей драке, подгадал удачный момент и налетел сбоку. И снова вмешался Дюша. Роль рефери ему, очевидно, была в кайф.

— Хорэ, больные! В больничку пойдем! — заорал он. — Там и устроим мохач.

— И тут нормально! — попробовал вырваться Клепа, но Дюша держал крепко.

— Там тихо, без свидетелей! И Сухана с Дональдом, может, встретим.

— А еще там чешское стекло в подвале, — напомнил Кокер. — Фиг кто сумеет разбить!

— Да не гони!

— А вот увидишь…

По дороге к больничке обогнули бывшую дачу маршала Жукова, по очереди попробовали добраться по могучей сосне до новенького скворечника. Это Дюша, вдруг, возжелал отведать печеных яиц.

— А чего, костерок запалим, — испечем в золе. Нормальная шамовка!

Он первым полез на сосну, но не дотянул метров двух или трех, по сосне лазить — это вам не по яблоньке с кленом шастать! Хома тоже до скворечника не добрался, а вот упорный Клепа умудрился вскарабкаться. Даже руку внутрь просунул.

— Пусто! — проорал он сверху. — Нет тут ни фига! Опилки да сено…

Серега порадовался, что прозорливые птахи не успели заселить новенькие апартаменты. Еще не хватало ему участвовать в разорении гнезд.

А на следующей поляне они наткнулись на компанию взрослых мужиков, готовящих шашлыки.

— Из собак жарят, — шепнул Хома.

— Да ты гонишь!

— В натуре, отвечаю. Сам понюхай!

Пацаны все враз потянули носами воздух. И всем, конечно, показалось, что пахнет собачатиной. Даже Сергею.

— Не верите, сходите поинтересуйтесь, — хмыкнул Ваген. — Мол, шавочка моя не пробегала?

Но никто интересоваться не стал. Двое мужичков, стоя чуть поодаль от жаровни, умело метали в здоровенный тополь ножи. Сталь со стуком втыкалась в древесину. Спрашивать таких о собачатине было безумием.

Глядя на них, тот же Ваген протяжно вздохнул.

— Мне тут зуб когда-то вышибли, — поделился он. — Я его в бумажку завернул и похоронил.

— Металл вставишь, не куксись.

— На фига мне металлом сиять? А этим зубом я семечки щелкал, проволоку перекусывал. Удобный такой зубешник был…

Сергей посочувствовал Вагену. Толстяк впервые показался ему нормальным парнем.

— Сейчас фарфор делают, — утешил он Вагена. — Могут подобрать такой, что от настоящего не отличишь.

— Правда, что ли? — оживился Ваген.

— Точно знаю. В Голливуде некоторым старперам за семьдесят, а улыбками сияют, как молодые. Потому что из фарфора.

— Типа, как посуда? — фыркнул Дюша. — Она же хрупкая!

— Да нет, это особый фарфор — покрепче будет, — Серега засомневался. — Надо ведь жевать, пишу раскусывать.

— Все равно, — Дюша беспечно махнул ладонью. — Вдарить дубиной, и никакой фарфор не выдержит. Я так думаю: нормальным пацанам и волосы лишние ни к чему, и зубы.

Такой подход Серегу обескуражил, но спорить он не осмелился.

А потом на пути встретился забор, и, подхватив Лизу на руки, Дюша легко перенес ее через преграду. Точно так же поступил и толстяк Ваген. Пусть с кряхтением, но он поднял свою крохотную Аньку на нужную высоту, водрузил на землю уже на другой стороне. И снова вся шарага уставилась на Серегу. Потому что долговязая Зинка ничуть не уступала парням в росте и была явно тяжелее своих подруг.

— Не надорвись, Чех! — фыркнул Кокер.

— Да я сама перешагну, — Зинка-Зинон отважно попыталась поднять ногу, но не позволила узкая юбка. Пришлось брать ее на руки и, чертыхаясь, проносить над острой кромкой забора. Юбка, по счастью, не пострадала, а вот один чулок за щепку все-таки зацепился.