Леонид Влодавец - Чудище поганое

Вот уже третий день Димка жил у бабушки, а дожди все лили и лили, а ветер все трепал за окошком мокрые кусты. Было даже хуже, чем в прошлом году, потому что тогда в деревню приехало довольно много ребят и с ними было весело даже в непогоду. А в этом году — никого. Две девчонки правда приехали, но очень длинные и воображалистые. Им Димкина компания не интересна. Да и самому Димке с ними играть не во что.

Книжки читать Димка не очень-то любил. Телик и видик все-таки интереснее. К тому же, когда он еще в садике, а потом в первом классе читать учился, у него это плохо получалось. Мама его читать насильно заставляла и, пока он целую страничку из-под палки не прочитывал, гулять не позволяла и телевизор смотреть не разрешала. Читать Димка научился, но занятием этим не увлекся. И хотя учителя перед каждыми летними каникулами заставляли их записывать, какие книжки надо за лето прочитать, он обычно это задание полностью никогда не выполнял. Прежде всего потому что уже знал: никто из учителей про эти книжки первого сентября не вспоминает и двойки не ставит. К тому же оказывается, что эти же книжки потом на уроках литературы проходят.

Но от скуки, когда телевизор ничего интересного не показывает и никакого иного дела себе найти невозможно, тут на уши встанешь, не то что книжки читать начнешь! В общем, на третий день своего скучания Димка решил почитать какую-нибудь книжку.

Правда, книжек у бабушки не так уж много. Во всяком случае, в горнице, на этажерке, покрытой кисеей. К тому же книги, стоящие на этажерке, не интересные. То есть для бабушки и для мамы они, может быть, и представляли интерес, но только не для Димки. «Книга о вкусной и здоровой пище» и еще несколько кулинарных пособий, книжки про вязание и вышивание, про огородные культуры, учебник по ветеринарии, решения каких-то съездов КПСС, оставшиеся от дедушки, который в этой партии состоял, 23-й том сочинений Ленина со штампом сельской библиотеки — не вернули, должно быть! — ну и все в таком же духе. Были еще любовные романы, привезенные мамой в разные годы, где на каждой обложке кто-нибудь целовался. Мама их покупала, чтоб читать в дороге, и забывала тут, у бабушки. Димке она, конечно, эти романы читать не позволяла, но тот и сам не собирался их читать. Чего там интересного?!

На затрепанный четырехтомник Гайдара Димка в прошлом году обратил внимание не сразу. Потому что фамилию эту много раз слышал от взрослых — они ее склоняли не самым лучшим образом. Но мама объяснила, что тот Гайдар, который эти четыре тома написал, доводится дедушкой тому, кого все ругают, а когда она была маленькой, то читала эти книжки с удовольствием. Вот Димка и прочитал все четыре тома прошлым летом. Даже припомнил, что кое-что похожее видел в телефильмах, например, про Бумбараша. Некоторые повести и рассказы показались интересными, другие — не очень, третьи — просто непонятными.

Однако в это лето перечитывать Гайдара уже не хотелось, и решил он еще что-нибудь поискать. Но из детской литературы на этажерке остались только «Болгарские народные сказки», да еще книжки для самых маленьких, типа «Курочки Рябы» или «Репки». Их Димка еще с дошкольного возраста знал.

Димка разочарованно опустил кисею на этажерку и собрался отойти от нее, но тут услышал за спиной бабушкин голос:

— Не нашел что почитать, внучек?

— Не нашел, — кивнул Димка.

— А ты полезай на чердак, там у меня в старом диване книжки лежат. Может, найдешь что интересное…

И в прошлом, и в позапрошлом годах бабушка Настя Димку на чердак не пускала. То есть в ее присутствии ему не запрещалось там находиться, но одному — ни в коем случае. У нее даже люк, ведущий на чердак, запирался на замок, а приставную лесенку, по какой можно подняться к люку, она всегда, спустившись с чердака, убирала в чулан и тоже запирала. Потому что у нее там, в чулане, большая коробка с запасом спичек, и бабушка опасалась, что внук с этими спичками начнет баловаться и спалит дом. А в этот раз, как видно, посчитала, что Димка достаточно подрос и не станет затевать опасных игр.

Вообще-то Димка уже в позапрошлом году не был таким дураком, чтоб баловаться со спичками. Курить, как некоторые сверстники, он не приучился и не собирался приучиваться. Поэтому на чердак его особенно не тянуло, тем более что вместе с бабушкой он туда уже не раз поднимался и знал, что ничего особо интересного там нет. Половина чердака загружена сеном для бабушкиной козы и кроликов, а вторая — завалена всяким хламом, который, наверно, следовало давным-давно сжечь в печке или просто выбросить. Однако бабушка ничего не жгла и не выбрасывала, а всем, даже, казалось бы, самым ненужным и безнадежно испорченным вещам, находила применение.