Пол Стюарт - Роковые часы

Райан оказался в каком-то мрачном проходе, таком узком и низком, что ему опять пришлось ползти на четвереньках. Было так темно, что он ничего не мог различить.

Воздуха не хватало.

Дышать становилось все труднее и труднее…

В отчаянии ощупывал он гладкие стены, надеясь найти какую-нибудь скрытую дверь. Но ничего похожего не было. Холодные твердые плиты не желали поворачиваться.

Спасения нет!

«Мне нужно идти назад. Я должен вернуться».

Но обратный путь был отрезан. Проход стал еще теснее. Куда бы Райан ни протягивал руку или ногу, он тут же упирался в стену. Все это время он полз в западне… Он был заточен в черном мраморном гробу!

— На помощь! — закричал он в отчаянии.

— НА ПОМОЩЬ? — пророкотал неземной голос. — ТЫ ВОШЕЛ СЮДА БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ, — ревел голос, — А ТЕПЕРЬ ПРОСИШЬ О ПОМОЩИ?

— Но я не знал…

— ЭТО НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТ, — возразил голос. — ТЫ ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ И ОСТАНЕШЬСЯ.

Обезумев, Райан царапал стены. Он должен спастись!

Должен…

Снова раздался замогильный голос, так громко, что содрогнулись мраморные стены.

— НЕТ СПАСЕНИЯ… СПАСЕНИЯ… СПАСЕНИЯ… — слова отдавались затихающим эхом.

— Это всего лишь сон, — твердил Райан. — Кошмарный сон.

Вздрогнув, Райан проснулся. Он открыл глаза и издал сдавленный стон. Он ничего не видел, не мог пошевелиться, даже дышал с трудом. Значит, он и в самом деле заточен в черном мраморном гробу?

Потом до него дошло, что «потолок» над ним был мягким и теплым. Это было обыкновенное одеяло. Райан сбросил его. Весь в поту, он некоторое время неподвижно лежал, с облегчением переводя дух. Ночной кошмар до сих пор стоял у него перед глазами.

Райан сел на постели. Его и раньше посещали ночные кошмары, но на сей раз это было нечто особенное. Он отчетливо помнил каждое событие, каждое движение, каждый звук: поезд, волки, звон колокола, башня с часами, уходящая в небо, — точь-в-точь указующий черный мраморный палец, и загробный голос.

Самое странное заключалось в том, что пережитый страх не покидал его, оставаясь таким же сильным, как и во сне. Райан поежился. Воспоминание о том, как он был заточен внутри часовой башни, было ужасающе реальным.

Он выбрался из постели, оделся и, крадучись, пересек комнате Нащупав щеколду, открыл окно. Потом он попытался открыть ставни. Сначала они не поддавались, но вдруг со стуком отворились. Снег с подоконника громко шлепнулся вниз, и комната наполнилась ярким солнечным светом.

Райан осмотрелся. Кругом было белым-бело, все имело закругленные очертания и искрилось на солнце. Ощущение было такое, какое бывает, если смотреть из самолета на проплывающие внизу облака, только не слышно было жужжания мотора. Стояла тишина. Ветра не было, собаки не лаяли, даже птиц не было слышно.

Холод пробирал до костей, и Райан поспешил закрыть окно. Звон колокола, нарушивший заснеженное безмолвие, заставил его оцепенеть. Удары колокола звучали так же, как и во сне. Раз, два, три, четыре…

На миг показалось, что небеса разорвались, как будто синий холст разрезали ножом надвое.

Райан словно загипнотизированный уставился на разрыв — сквозь него вверху зияла бездна. Вдруг небеса сомкнулись — так же резко, как и разверзлись, — как мгновенно затянувшаяся рана. Откуда-то издалека все доносился колокольный звон. Шесть, семь…

Райан кубарем скатился по лестнице, у подножия которой его уже поджидал дядя.

— Дядя Карл! — выпалил он.

— Одну секунду, Райан, — сказал дядя, — все куда хуже, чем я думал.

— Но небо! — задыхаясь, проговорил Райан.

— Я знаю, что оно опять чистое, — ответил дядя Карл. — Однако снег натворил немало бед. Кое-где он завалил дома по самые крыши, тут даже снегоочистители не помогут.

— Но…

— Телефонная линия прервана, мобильный не действует, помехи даже в компьютере, — продолжал дядя, увлекая Райана на кухню. — Мы отрезаны от мира. Весь Обердорф отрезан.

При их появлении тетя Ингрид оторвала взгляд от стола и улыбнулась.

— Доброе утро, Райан, — сказала она устало. — Ты хорошо спал? Садись.

На столе перед ним лежали салями, окорок, сыр, рогалики, стоял кофе и апельсиновый сок.

Несмотря на то что горел камин, его все еще трясло от холода.

Райан начал думать, будто все, что он только что видел на небе, ему пригрезилось: может быть, голова его плохо слушалась после ночного кошмара или во всем виновата ужасная погода. В обществе дяди и тети ему было спокойнее, хотя то, что они обсуждали, нельзя было назвать хорошими новостями.