Андрей Конев - Золотой лев

— Ну пока, Григорий Иванович. — Следователь протянул на прощание руку. — У меня в городе ещё дела. Поеду. Здесь мне делать больше нечего.

— И у меня дела, — тоже заторопился дядя Гоша. Он ничего не сказал о своих подозрениях, потому что совершил ошибку и теперь хотел всё исправить сам. — Этот взрыв, и вообще… Нужно кое-кого отыскать, кое о чём спросить… Увидимся.

Они пожали друг другу руки. Следователь сел в «Москвич» и укатил, а дядя Гоша чуть ли не бегом бросился назад, в посёлок. И тут его острый взгляд выхватил из толпы Асю Бочкину, больше известную среди дачников как Ася Чёрная Метка.

— Иди-ка сюда, красавица, — подозвал её дядя Гоша.

— Это не я!

— А кто же это? — не понял лейтенант.

— Это всё Тонька! — нехотя ответила девочка. — Мы за ними следили, потому что пора рекам покраснеть от крови и небесам переполниться павшими душами… И Карабас со своим приятелем тоже за ними следил. Наверное, хотели поиграть…

— Какой Карабас?

— Константин Михайлович. Толстый такой. Они у Закидона остановились.

— Понял!.. Значит, они следили за рыцарями?

— Ага. А рыцари спрятались в люке и не выходили. Мы ждали, ждали… И тот дядька тоже ждал. А Карабас за ними полез и тоже пропал. Нам уже всё надоело, и кушать хотелось, и скучно… Хотели уже уйти, но увидели рыцарей. Только они не из люка вылезли, и в руках у них была пушка. Тонька из неё пальнула, и холма как не бывало… Чистое шило! Мне бы так!..

— А дальше-то что было?

— Ничего, — надула щёчки Ася Чёрная Метка. — Свиньи они, а не рыцари! Не хотят больше сражаться! И трусы!

— Это почему?

— Они Карабаса боятся. Наверное, это у него они пушку стырили. Видели бы вы, как эти хвалёные рыцари удирали!.. Только пятки сверкали! Юркнули обратно в подземелье, как мыши. Даже пушку оставили.

— А Карабас?

— Он помчался за рыцарями. И приятель его тоже. — Ася Чёрная Метка плюнула на землю, как учил её Лёшка Кишкорез. — И быстро так помчались! Обязательно рыцарей догонят.

Дядя Гоша растерянно заморгал глазами, лицо его побелело, а на скулах заходили желваки. Он сорвался с места и стремглав побежал в сторону полигона.

Положение было безвыходным. Мама не раз говорила Саньке, что из каждой ситуации есть выход, нужно только его найти. Но похоже, она ошибалась.

Холодные угрозы Карабаса вернули мальчишке силы и спокойствие, пусть даже это и были спокойствие и упорство отчаяния, — то затишье перед окончательным решением, которого следует опасаться сильнее самых бурных эмоций. Санчо упорно молчал в каком-то бессмысленном, тупом оцепенении и не отвечал ни на один вопрос бандитов.

Он понимал, что надолго его не хватит: бандиты уже убили одного человека и не остановятся перед новыми убийствами. Было очевидно, что надеяться на их милосердие бессмысленно: через минуту-другую Зяма расправит свою удавку и рыцарский Орден Золотого Льва прекратит свое существование.

Можно постепенно привыкнуть к самым страшным мыслям и, хоть раз допустив их, находить в них даже известное удовольствие. С каждой минутой прекращение всякой борьбы становилось для Санчо всё более сладостным искушением. Всё равно гибель была неизбежна. Смерть могла прийти к нему с накинутой на шею проволочной петлёй. Это быстро. Санчо помнил, как недолго танцевал Буратино свою лебединую песню.

Смерть могла прийти с усталостью, голодом и жаждой, если бандиты замуруют их в этой комнате, похожей на могильный склеп. Это будет долгая и мучительная агония. Не лучше ли сдаться, упасть на колени, расплакаться?..

— Карта! — заорал Карабас. — У кого карта, маленькая паршивка?!

Он допрашивал Антонину, считая, что она сломается быстрее мальчишек. Но только он ошибался: леди-воительницу сломать было совсем не просто.

— Пошёл к чёрту, толстый дурак! Сначала научись хорошим манерам, а потом разговаривай с дамами!

— Что ты сказала?!

— Я сказала: дурак, толстый дурак. И глухой в придачу!

— Зяма! Обыщи эту дрянь!

Санчо засунул руку в карман и нащупал перочинный ножик, который всегда носил с собой, чтобы затачивать карандаш. Сознание того, что у него есть оружие, несколько успокаивало: во всяком случае, Зяме Дуремару он не покажется лёгкой добычей.

Пусть это был совсем маленький ножик, но его острое лезвие могло основательно ужалить. Санчо вытащил его из кармана и незаметно, за спиной, раскрыл лезвие.