Леонид Влодавец - Призраки бездонного озера

Течения в этом месте не наблюдалось, и Женька довольно быстро подгреб к пляжу. Папа, не дождавшись, когда лодка коснется песка, вылез за борт, снял с кормы мотор, бачок с бензином и сказал:

— Вытягивай лодку на песок, выкладывай вещи и жди меня!

А сам с мотором и бачком пошел куда-то влево. Женька посмотрел в ту сторону. Там, на обрыве, в промежутке между кустами, виднелась ступенчатая тропинка, укрепленная дощечками и плетенками из ивовых прутьев. Папа поднялся на обрыв, а Женька в это время выгрузил на берег папин рюкзак с притороченными удочками, ведро с продуктами и палатку в чехле. Вообще-то, попробовав на вес все эти вещи, он про себя прикинул, что запросто мог бы навьючить на себя рюкзак, взять в одну руку ведро, в другую — чехол с палаткой. Не так уж много все это весило. Наверно, он сумел бы дотащить такой груз до лестницы и даже подняться с ним наверх, тем более что тропка-лесенка была не очень крутая. Но раз папа сказал: «Жди!», значит, надо ждать и не оставлять лодку без присмотра. Как-никак Женька хорошо понимал, что если лодку как-то невзначай унесет, то им с папой будет очень трудно отсюда выбраться. Конечно, этот остров не в океане стоит, но все-таки…

Папа вернулся быстро, минут через пять, надел за спину рюкзак с удочками, подцепил левой рукой лодку за круглый надувной борт, правой взял оба весла и понес наверх.

— Остальное забери! — велел он Женьке, и тот ухватился за палатку и ведро.

Вообще-то тащить их оказалось намного труднее, чем предполагал Женька, особенно по тропке-лестнице, но он видел, что папин груз тяжелее, и вытерпел, дотащил. Наверху, за кустами, в окружении нескольких деревьев-великанов обнаружилась небольшая, поросшая невысокой травой полянка, посреди которой чернело старое кострище с двумя рогульками.

— Ну вот, это наше место, — сказал папа, укладывая лодку на траву в стороне от кострища.

— Сейчас поставим палатку, разожжем костер, сделаем себе на обед шашлык, а потом начнем к вечерней зорьке готовиться. Надо думать, на ужин у нас уха будет!

Вроде бы он все это спокойно говорил, без всяких нервных ноток в голосе. И все-таки что-то в его облике показывало: нет, он вовсе не спокоен, и даже чего-то побаивается. Даже не побаивается, а просто боится.

Папа? Боится?! По Женькиному разумению, папа ничего и никого, кроме мамы, не боялся. Это он не испугался приблудного ротвейлера, который на весь двор страху нагнал, потому что крепко цапнул за ногу какого-то подвыпившего дядьку. И вообще бы мог загрызть, если б папа не подбежал и не оттащил пса, сцапав за ошейник так, что тот, как ни дрыгался, не сумел его кусануть. И еще был случай, когда папа, увидев, что чужая машина свалилась с шоссе в кювет, вылез из-за баранки и побежал помогать незнакомому водителю. Та машина могла взорваться, но папа успел вытащить пострадавшего. Это все Женька своими глазами видел, а дядя Вася еще рассказывал, будто папа однажды помог милиционеру задержать какого-то психа, который ворвался в магазин и размахивал огромным ножом. Милиционер растерялся, потому что в магазине было много народу и он не имел права стрелять в хулигана, а папа — нет. Он схватил психа за запястье и выкрутил нож. Разве такой папа может чего-нибудь бояться?!

Конечно, мамы он побаивался, но только потому, что не хотел ее расстраивать. Ведь если мама расстроится, то будет кричать, ругаться, плакать или даже убежит к бабушке. А кому это нужно? Может, папа и сейчас боится, что мама, узнав от Женьки о том, что они на подводный камень наскочили и упавшую осину объезжали, начнет его ругать? Например, за то, что он повез сына в такое опасное путешествие? Смешно! Даже самому Женьке не верилось, будто именно в этом причина папиного страха.

И все же папа явно чего-то боялся. Может быть, не за самого себя, а за Женьку. Даже когда они вытащили из чехла и раскатали пахнущую смолистым дымом палатку, а затем начали ее ставить, папа нет-нет да и посматривал по сторонам, будто ожидал, что откуда-то из-за кустов или из-за деревьев выскочит что-нибудь опасное. Но что тут может быть опасного? Остров в общем-то маленький, и лесок на нем стоит негустой. Навряд ли тут стая волков обитает. Да и вообще тут волкам делать нечего. Рыбу они ловить не умеют, птиц — тоже, а если б тут зайцы жили, то волки бы их давно съели. Медведь тоже на таком островке не прокормится. Конечно, папа рассказывал, что на Камчатке медведи ловят рыбу, когда лососевые на нерест идут. Но, во-первых, тут не Камчатка, а во-вторых, и там медведи ее в мелких речках ловят, когда в них лосося больше, чем воды — просто подцепляют рыбу на когти и на берег выбрасывают. Здесь же глубокое озеро, недаром его Бездонным называют. Тут с поверхности хорошую рыбу не выловишь, а делать удочки-донки с колокольчиками, такие, как у папы, медведи еще не научились.