Илона Волынская - Пять лимонов на мороженое

– Преступника караулим, – удовлетворенно заявил первый учредитель. – Значит, не вы сами, Наталья Ивановна, так ваш сыночек нас грабанул?

– Ничего подобного! – немедленно взвилась бухгалтерша. – Вы же слышали – он девочку искал! – и тут же добавила: – По служебной надобности!

Сева, скорчившийся в темноте у двери компрессорной, и наблюдающий эту безумную сцену с ощущением черного провала в душе, вдруг вскинулся и толкнул Кисоньку:

– Идет кто-то! Опять идет! Надо утихомирить этих идиотов! Салям! – в панике взвыл он.

Мгновенно среагировавший на приказ начальства Салям ворвался внутрь компрессорной и выхватив из рук у Юры светящийся мобильник, грозным шепотом зашипел-заорал:

– Затихли все! Преступник приближается! По местам!

– Не собираюсь я затихать! – Пылающий праведным гневом Юра, казалось, светился в темноте собственным светом. – Вечно вы сами наделаете, а потом других обвиняете – то маму, то теперь меня!

– Сыночек, прекрати кричать на Петра Маркеловича и Анну Викторовну! – немедленно запричитала бухгалтерша. – Они ни в чем тебя не обвиняют!

– Ну да – не обвиняют! Я же слышал! – упорно в полный голос настаивал Юра. – Хватит их защищать, мама! Вечно мы под них подлаживаемся, что ты, что я! Ты все их делишки покрываешь, я образцового банковского служащего из себя корчу…

– Так ведь кризис, сыночек! Каждая копейка на счету! – плачущим голосом откликнулась бухгалтерша.

– Особенно если счет – на пять ворованных миллионов! – рявкнул Петр Маркелович.

Кисонька поняла, что, если она сейчас не вмешается, из их засады ничего не выйдет – в конце коридора и впрямь мелькало пятно света, прыгающее в такт чьим-то шагам. Главное – унять Юру! Она скинула с себя яркий красный жакет, оставшись в темно-коричневой водолазке, и прыгнула внутрь компрессорной.

Кипящий от гнева Юра – учредители-гады, то маму в свои делишки путали, теперь до него добрались! – уже собрался выдать очередную обличительную фразу… Но его вдруг схватили за запястье и рывком заломили руку за спину. Подсекли ноги… От боли и неожиданности Юра рухнул на колени – и тут же маленькая, но очень жесткая ладонь хлестко запечатала ему рот. В воцарившейся тишине слышно было только мерное дыхание компрессоров.

Притаившийся в коридоре у дверей Сева видел приближающееся пятно света и отчетливо различал новые шаги. Вот теперь они были такие, как надо – крадущиеся, осторожные… Стараясь двигаться как можно неслышнее, кто-то скользил сквозь мрак. Сева мысленно застонал – чтобы добраться до спрятанного в задней «ветреной» комнате гопника, преступник должен пересечь компрессорную. А там на пути как раз вся эта сумасшедшая толпа – и Юрка, и Кисонька с Салямом, и учредители вылезли, прямо в дверях торчат! Пришелец шмыгнул внутрь компрессорной. Сейчас он пойдет вперед и в полном мраке ка-ак врежется…

Предполагаемый преступник остановился. Луч сильного фонаря выхватил из темноты Юру – на коленях, с заломленной за спину рукой – и зажимающую ему рот Кисоньку.

– Я знала! Я так и знала, что вы здесь! – завизжал девчоночий голос. – Ты! Перед ней! На коленях! Ах ты гад! – и прежде, чем кто-то успел ей помешать, заместительница генерального менеджера Алена изо всей силы стукнула своего шефа фонариком по голове. И тут же зашлась рыданиями, размазывая по щекам нарисованные слезы.

– Ну ясно, – философски сказал председатель правления. – Пока ваш сын, Наталья Ивановна, искал вот эту девочку по служебной надобности… – он указал на Кисоньку, – та девочка… – он ткнул пальцем в Алену, – искала его по личной!

Но бухгалтерша его не слушала. Она только видела, что какие-то девчонки обижают ее мальчика! Одна руку вывернула, другая по голове стукнула!

– Вы! Ненормальные девки! Немедленно отпустите моего сына! – Схватив Кисоньку за плечи, она с невероятной силой швырнула ее в сторону. И кинулась к Алене.

Сева аж взвыл от ужаса! Ну вот теперь точно все пропало! Из компрессорной доносились вопли, крики, Аленины рыдания… И как раз тогда, когда в темном коридоре опять замелькало пятно света – там снова кто-то шел!

Надо заткнуть этих ненормальных! Сам не зная толком, что он будет делать, Сева ворвался внутрь компрессорной.

Именно это мгновение всеми забытый гопник выбрал, чтобы напомнить о себе:

– Спасите! Помогите! Меня похитили! Держат тут!

Конус света от Аленкиного фонарика прочертил компрессорную насквозь – и его круглый зрачок заплясал на бритой голове парня. Несколько мгновений Алена пристально рассматривала трубу, скорчившегося на полу парня, веревку… Сотрясавшие ее тело рыдания постепенно смолкали: