Томас Брецина: Ночь белых вампиров

Десять тысяч ладоней рукоплескали акробатам, только что закончившим свой номер на велосипедах. Потом оркестр сыграл туш, и ведущий пригласил на сцену кникербокеров. И в тот момент, когда трое друзей собрались выбежать к зрителям из большого рта фанерного клоуна, их окликнул знакомый голос:

— Постойте! И я с вами!

— Поппи! — заорали все трое и ринулись к ней. Ведущий даже растерялся.

Девочку привел пожилой господин с седыми бакенбардами.

— Да это же кучер! Черный кучер! — с ужасом выдохнул Аксель.

— Теперь я могу вам кое-что объяснить, — сказал тот, — поскольку опасность уже позади. Прежде всего я должен извиниться, что ты упал с запяток, Аксель. Но я был так поглощен скачкой, что даже не заметил тебя.

— Ничего страшного, все в порядке, — великодушно ответил мальчик. — Главное, с Поппи все обошлось.

— Ой, а как у Фердинанда замечательно! Мы обязательно все вместе съездим к нему в гости! — заявила Поппи.

Громкий вздох из динамика вернул ребят к действительности.

— Мы просим на сцену команду кникербокеров! — умолял ведущий.

Юные сыщики не стали больше заставлять ждать себя и выбежали к зрителям.

«Ну наконец-то все закончилось хорошо», — с облегчением подумала Поппи.

Но, как оказалось, до конца этой истории было еще далеко…

Господин Мюллермайер, школьный сторож, с тревогой дожидался начала занятий. В последние дни каникул призрак ни разу не появился. Ни футбольные ворота, ни другие предметы в школе больше не принимались нашептывать его имя. Но мог ли он положиться на этот обманчивый покой?

Доминик шел в школу в первый день тоже без особой радости. Его друзья-кникербокеры остались себе посиживать дома да валять дурака, и ему было завидно.

Ровно в девять он нехотя вошел в свой класс на четвертом этаже.

Там царило веселое оживление, все наперебой рассказывали друг другу про каникулы.

И только когда вошел господин Шнофель, классный руководитель, гул наконец затих.

— Рад снова видеть вас, мои хорошие! — торжественно приветствовал их учитель.

В ответ прозвучало громкое, резкое «му!».

От неожиданности и удивления у учителя сползли на нос очки.

— Кто это сделал? — строго спросил он.

— Ква-ква-ква! Го-го-го! Кря-кря-кря! — неслось по классу.

— Господин Шнофель, это не мы! Это из репродуктора! — воскликнул Доминик и показал на серую коробку над доской.

— Чушь! — отмахнулся учитель. — Радиосеть управляется из кабинета директора. Или вы считаете, что господин советник способен разыгрывать такие шуточки?

Резкий хохот вдруг разнесся по классу — он действительно раздавался из репродуктора. Наконец хохот прекратился, и все услышали следующее:

— Милости прошу в мое царство! В царство школьного призрака! — Голос сопровождался нестерпимым фоновым писком. Дети зажали уши.

Как только репродуктор замолк, все повскакали с мест и ринулись к выходу. В коридоре царила всеобщая неразбериха.

— Призрак! Призрак! — верещали перепуганные первоклассники.

Тут из кабинета химии послышалось несколько взрывов — один за другим. Густые клубы дыма вырвались из дверных щелей, коридор заполнился вонью тухлых яиц.

Советник Гайер, директор Густав-гимназии, бегал по школе, как переполошившаяся курица, и пытался навести порядок. Но все попытки были безуспешны.

— Помогите! — раздался крик со стороны лестницы. Доминик протиснулся сквозь толпу и увидел госпожу Ротлауф, учительницу биологии. — Караул! Медведь… медведь! — пищала она.

— Что с медведем? — спросил Доминик.

Но госпожа Ротлауф с перепугу ничего не понимала и только лопотала:

— Господин директор! Медведь… двигается!

Как истинный кникербокер, мальчик не потерял присутствия духа и решил своими глазами взглянуть на медведя. Он вошел в тесный биокабинет, где размещалась школьная зоологическая коллекция, и огляделся. На первый взгляд здесь все было как обычно.

Доминик двинулся к медведю, не сводя с него глаз. Когда между ними оставалось расстояние в один шаг, чучело вдруг шевельнулось.

Медведь взревел и угрожающе вскинул передние лапы.

Мальчик невольно вскрикнул и кинулся к двери. У выхода он остановился и попытался взять себя в руки. Потом трижды глубоко вздохнул и резко развернулся.

Зверь снова стоял мертвый и неподвижный.

«Такого не бывает, чтобы чучела оживали», — сказал себе Доминик. Он подхватил табуретку, что стояла у двери, и снова направился к медведю. Табуретку он нес ножками вперед, прикрываясь ею, как щитом.