Екатерина Вильмонт - Секрет пустой квартиры

Значит, мы будем ее разыскивать?

Конечно! А как же! Надо с ней поближе познакомиться, втереться в доверие, выяснить многое… — размышляла Оля, примерно уже представляя, как может действовать их сплоченная компания. — Но только, Инн, ты насчет ремонта не забыла?

Нет, вы пока его будете делать, я обращусь в справочную — постараюсь узнать адрес и телефон…

Молодчина! — одобрила ее Оля.

Мне твоя Даша очень понравилась, — сказала вдруг Инна. — Она такая… настоящая!

Да! Еще какая! У них вообще все настоящие. Мне жутко повезло!

А тебе кто из них нравится? Стае?

Нет, Круз!

Круз? Какой Круз?

Игорь Крузенштерн!

Ну и фамилия! Обалдеть!

Понимаешь, Инка, он такой красивый… И жутко храбрый… — Оля рассказала подруге о том, как Игорь бросился ловить женщину, стрелявшую в Петьку, как поймал ее и как мужественно держался в дальнейшем.

Да, тебе сказочно повезло — найти такую компанию! — вздохнула Инна.

А Даша со Стасом тем временем ехали в аэропорт, провожать родителей. Тетя Витя осталась дома.

— Терпеть не могу провожать! — сказала она. — Встречать обожаю, а провожать… Нет, я в своей жизни напровожалась. Езжайте без меня!

За рулем была подруга Александры Павловны — Надя, рядом с нею сидел Кирилл Юрьевич, а Даша, мама и Стае сидели сзади. Собственно, тете Вите даже и сесть было бы негде.

Данчик, ты чего такая кислая? — шепнула мама. — Скажи, что тебе привезти?

Средиземное море! В бутылочке!

Зачем?

Понюхать… Хочется знать, как пахнет Средиземное море…

У Александры Павловны сжалось сердце. В словах дочери ей послышались грусть и укор…

— Хорошо, я привезу, — серьезно сказала она. — Но весной мы, возможно, съездим на Средиземное море… Есть у меня одна идея… Не хочу говорить заранее, но обещаю — в следующем году ты его понюхаешь! Ты мне веришь?

Верю! — вздохнула Даша. А что ей еще оставалось?

Данчик, не смей грустить! — прошептала Александра Павловна. — Ты ведь рада за меня, да?

Рада, — без особой уверенности проговорила Даша, которой сейчас больше всего хотелось заплакать.

Стае тоже сидел насупленный. Дашка о чем-то шепчется с мамой, а отец на него даже внимания не обращает, весело треплется с Надей.

В аэропорту выяснилось, что регистрация на Париж уже началась, и буквально через четверть часа Александра Павловна и Кирилл Юрьевич, сияющие и счастливые, помахали на прощание и скрылись из глаз.

— Дай им бог! — растроганно сказала Надя. — Дай бог! Ну что, ребятки, поехали?

Всю обратную дорогу они молчали, Надя попыталась было их разговорить, но у нее ничего не получилось. «Бедняги, — подумала она. — Как им сейчас, должно быть, тоскливо…»

Довезя их до подъезда, она умчалась.

А хорошо, что дома тетя Витя… — подала голос Даша.

Да, хорошо… У меня никогда не было бабушки. А она…

Да, она такая добрая… Уютная…

Тетя Витя и в самом деле встретила их возгласом:

Вот хорошо, как раз ужин готов! Мойте руки — и на кухню.

Тетя Витечка, а что на ужин? — поинтересовался Стае.

Картофельная запеканка и яблочный пирог!

Это вкусно! — обрадовался Стае.

Для фигуры, конечно, не очень… — посетовала Даша. — Картошка, тесто…

Фигура? Какая у тебя фигура? Фигуру еще нажить надо! — возмутилась тетя Витя. — А ты пока еще просто тощая.

Я не тощая, я стройная!

Тощая, тощая, вон мослы торчат. Так что ешь, пожалуйста, и не возникай!

Ой, тетя Витя, — обрадовалась Даша. — Какая вы восприимчивая! Пообщались с нами месяц — и уже жаргон переняли.

Жаргон? Какой? — перепугалась тетя Витя. — Что же я сказала?

Не возникай! — засмеялся Стае.

Подумаешь! Это мои ученики еще лет двадцать назад говорили.

А они, наверное, вас любили? — сказала Даша.

Ну, кто любил, а кто и не очень. Школа, знаете ли, такое заведение…

Хуже не бывает, — проворчала Даша. — И для детей, и для учителей. Только и делают, что достают друг друга. Терпеть не могу!

Не верьте ей, тетя Витя! У нас совсем неплохая школа. И учителя есть отличные!

А вот вы послушайте, я вам одну историю расскажу, про своего ученика. Был у меня когда-то ученик в классе, Валя Пажитнов, хороший парнишка, способный, но терпеть не мог литературу. По точным наукам успевал, голова отлично работала, а писал безобразно, ошибка на ошибке. Я, помню, все стыдила его — ты, говорю, не бездарный! Ты просто ленишься читать, а от этого все беды! А он мне отвечает: дескать, мне художественная литература ни к чему, я буду физикой заниматься. А я спрашиваю: и чего же ты хочешь в физике достичь? Кем стать? Кандидатом наук, доктором, академиком! А я говорю — ты никогда им не станешь просто потому, что не сумеешь грамотно написать ни одной работы, над тобой все смеяться будут. Не беда, говорит, всегда найдется, кому ошибки поправить. А я свое гну: дескать, ты даже жениться на интеллигентной женщине не сможешь — напишешь ей письмо, она в ужас придет, он все смеется!