Елена Усачева - Ночь восставших мертвецов

— Понимаешь, — замялся Сашка. — Тут такое дело… Короче…

— Где кукла? — Илькино сердце вывалилось из груди и легким мячиком укатилось куда-то в сторону ванной.

— Это… — Сашка тянул время. — Так получилось… Понимаешь?

— Нет, не понимаю, — произнес Илька. И даже не произнес, а лишь губами шевельнул, но Сашка его услышал. — Она у тебя?

— А ты сам виноват! — вдруг заорал Сашка. — Завел страхолюдину, вот и присматривал бы за ней.

— Подожди, я скоро приду. — Вернувшееся сердце колотилось у Ильки где-то в области горла.

Не отвечая на удивленные вопросы мамы, Шагунов молниеносно оделся и, перескакивая через три ступеньки, помчался на улицу.

Сашка сидел во дворе своего дома. Был он особенно лохмат и бледен. Укушенная рука была перетянута большим носовым платком.

— Где кукла? — с ходу начал Илька.

— А черт ее знает, — пожал плечами Сашка, стараясь смотреть мимо приятеля. — Побегает и вернется. Она же твоя…

Ильке не понравилось это вступление.

— Моя, — кивнул он. — Унес ты ее зачем?

— Ее унесешь. — Сашка зло сплюнул и угрюмо уставился на пролетающую мимо галку. — Задание твое она выполнила.

— Какое задание? — Илька облегченно вздохнул, обрадовавшись, что кукла цела.

— Память отшибло? — Сашка вскочил и вплотную подошел к приятелю. — Она покойника оживила, как ты и заказывал.

— К-как оживила? — Илька испуганно икнул и сел на землю.

— А это ты у нее спроси! — Лицо Сашки перекосило от злобы. — Если она до тебя дойдет. Короче, видел я ее в окно. Топает… От горшка два вершка, а туда же — вышагивает как королева. А за ней кто-то лохматый прется. Я особенно не рассмотрел, но шли они к тебе.

— Так это здорово! — обрадовался Илька. — И чего орать? Это, значит, пергамент действует! Мы теперь все, что угодно, можем сделать!

— Погоди ты радоваться. — Сашка сел обратно на скамейку и потер красные от бессонной ночи глаза. — Еще неизвестно, будут ли они тебя слушаться. Может, они на тебя обиделись и устроили бунт на корабле.

Илька замахал руками и стал убеждать Сашку, что все это не так. Что никаких бунтов не будет. С чего вдруг? Бездушная кукла и Восставший Мертвец, даже скорее скелет. Этой парочке только бунтовать.

— А в школе что-то произошло, — произнес вдруг негромкий голос.

Из-за Сашкиного дома незаметно появился Левка и подошел к приятелям. Выглядел он хорошо отдохнувшим, выспавшимся и абсолютно спокойным.

— Я внутрь не заходил, — продолжил свой доклад Сидоров. — С улицы крики услышал.

Ребята переглянулись.

— Ерунда все это! — Илька поднялся с земли. — Я их создал, они должны меня слушаться. Пойдем, сейчас все выясним.

И друзья пошли к школе.

О том, что с Илькой лучше не связываться, было известно давно. Еще в первом классе родители не советовали с ним дружить. И ладно Сашка — он тоже умел влипать в разные истории. Но осторожный Левка как попал в эту передрягу? Уж он-то всегда чуял опасность за версту и умел обходить ее стороной. За все шесть лет школы он не был замешан ни в одной драке, не получил ни одного замечания от учителя, даже голоса ни разу не повысил. Порой казалось, что Левки Сидорова вообще не существует.

Но он был. Аккуратно писал контрольные и диктанты, вовремя сдавал сочинения, не пропускал субботники и дежурства. И вдруг такое! Наверное, и ему в последний момент изменило чувство самосохранения. Отправься Илька в тот раз в школу один, Сашка с Левкой были бы спасены. Но они пошли вместе.

Школа встретила их возбужденными криками. По двору носилась малышня. Учителя безрезультатно пытались собрать своих учеников. Окна третьего этажа были распахнуты. На землю белым снегом ложились изорванные странички учебников и тетрадей.

В коридоре ребят перехватила насмерть перепуганная ботаничка.

— Уходите отсюда, — крикнула она, ломая пальцы. — Скоро приедет милиция. Уходите!

Илька торжественно посмотрел на приятелей.

— Вот это сила! — произнес он так, как будто уже подчинил куклу себе. — Мы теперь станем королями школы!

Поток школьников с верхних этажей редел. На третьем этаже друзьям никто не встретился. Кабинет истории, где у них должен был быть урок, стоял распахнутым. Дверь висела на одной петле и жалобно поскрипывала. Из самого кабинета раздавался грохот, словно кто-то гигантский жонглировал партами и время от времени их ронял.

Когда грохот стихал, слышался спокойный холодный голос:

— Илья Шагунов! Илья Шагунов!