Елена Усачева - Ночь восставших мертвецов

— А может, все-таки попробуем? — неуверенно начал Квасников, пряча гигантскую стопку бутербродов в не менее гигантский пакет. — Манекен у нас есть. Вон он сейчас энциклопедию осилит, мы ему подсунем справочник по самообороне — загрузим в него информацию, как в «Матрице», и натравим на этих гадов в «Букинисте». Он их в два счета уделает. А то, знаешь, как-то не хочется мне на этот Мадагаскар. Там небось жара и комары летают.

— Это они из нас комаров сделают! — Шагунов вплотную подошел к Сашке. — Ты что, не понял, что с нами никто шутить не будет? Порубают в капусту и забудут, как нас зовут. Я… — Илька замялся, подбирая слова — обращаться с этим дурацким местоимением к куклам было неудобно. — Короче, все идут за мной.

Через минуту на улицу вышла странная процессия. Впереди, перекинув через плечо туго набитый полиэтиленовый пакет, шагал Илька, около его ноги, стараясь не отставать, семенила Уля. На полшага сзади щелкал своей подставкой манекен, под мышкой у него был зажат «Толковый словарь русского языка» с закладкой приблизительно на середине книги. Завершал шествие понурый Сашка. Ничего хорошего от этого «крестового похода» он не ждал.

Удивительная вещь — на куклу и манекен прохожие не обращали внимания. Словно по улицам их города каждый день гуляют сами по себе куклы с разбитыми головами и манекены в сторонке почитывают энциклопедии.

«Кто-то отводит всем глаза», — решил Сашка и догнал ушедшего вперед Шагунова. Он собирался обсудить, что они будут делать дальше. По его плану вчетвером они должны были окружить букинистический магазин, взять врагов в плотное кольцо оцепления и не дать никому улизнуть. После длительных переговоров старик с продавцом, униженные и посрамленные, просто обязаны были сдаться в плен без боя.

Если первая часть с окружением и устрашением Квасникову была более-менее понятна, то что делать с поверженным противником, взятым в плен, никто не знал. Сдать в милицию или проявить милость и отпустить на все четыре стороны.

Именно это и хотелось обсудить с Илькой. Но у Шагунова были плотно сжаты губы — говорить ни о чем он не собирался.

«Ну что ж, — решил Сашка, — будем действовать по обстоятельствам».

В молчании дошли до «Букиниста». Здесь их встретила первая неожиданность.

На двери висела табличка «УЧЕТ».

— Что им там учитывать? — проворчал Квасников. Он привстал на цыпочки и попытался сквозь решетку на двери рассмотреть, что происходит внутри магазина. Разглядеть ничего не удалось. — Будущее свое золото делят, что ли?

— Левку они по частям пилят, — мрачно пошутил Илька. — Или отвар какой в котле варят. Для хорошего отвара в огонь нужно бросать кости только что убитой девственницы.

— Кого? — Сашка с опаской посмотрел на подозрительную дверь и на всякий случай отошел от нее подальше. — Правда, что ли?

— Кривда. — Илька оглянулся на своих подопечных — манекен с любопытством озирался вокруг, прижимая к себе словарь, Уля пустыми глазами смотрела Шагунову в лицо. — Пошли с черного хода.

— Это еще куда? — Квасников демонстративно засунул руки, давая понять, что с места не сдвинется. — Давай лучше через дверь.

— Через дверь, через дверь… — Шагунов с сожалением посмотрел на свою маленькую армию. — Значит, так… Я… Да… Слушать будете меня. Ты, — он дернул манекен за куртку, — стоишь рядом и никуда не уходишь.

— Стоять, — кивнул манекен. Видимо, он успел дочитать до буквы «с» и слово «стоять» ему было знакомо.

— Ты. — Илька посмотрел на куклу. Уля с готовностью повернула к хозяину голову. — Внимательно слушаешь, что я буду говорить. Если кто-то попробует тебя тронуть, убегаешь. Это понятно?

Оба владельца пергамента опустили подбородки в знак согласия.

— Тогда пошли.

— А я что буду делать? — обиженно поинтересовался Сашка. Судя по всему, в расчет его не брали.

— Ты держись рядом, — пробормотал Шагунов, даже не глядя на приятеля. — И если что — беги домой. Потом все расскажешь.

— Кому расскажу? — нахмурился Квасников.

— Да хоть кому-нибудь, — буркнул Илька и пошел вдоль дома.

Лестница, пять стертых ступенек, неприметная дверь под низким козырьком.

Все, как утром.

Шагунов откашлялся, готовясь к любым неожиданностям.

Квасников недовольно озирался по сторонам. Его блестящий план с окружением и внезапным захватом пленных проваливался, даже не начавшись. Что делать дальше, было непонятно.