Елена Усачева - Ночь восставших мертвецов

— Как это — не случайно? — Илька перестал дрожать и выпрямился. — Я у матери эту куклу стащил, она ее с работы принесла.

— А на работе ей кто дал?

Трык — хрустнула, ломаясь, спичка.

— Кто-кто, — недовольно буркнул Илька. — Заказчик. Да у моей матери этих кукол сотня! Какую не успела доделать, ту и принесла.

— Или ей специально дали, чтобы она домой принесла, куда в скором времени должен был прийти мальчик Илюша со своей добычей.

— Что ты несешь? — Шагунов откинул плед и встал. — Да если бы я не пошел в тот день в «Букинист», ничего бы не было!

В полной тишине коробок снова совершил свой небольшой полет над ладонью. Стукнулись друг о друга спички.

— Но ты пошел. — Левка посмотрел в глаза приятелю. — А дома тебя ждала кукла. Не сразу, а через несколько дней. Первым, кажется, ожил портфель?

Илька плюхнулся обратно в кресло.

— Не может быть, — прошептал он и стал вспоминать события двух прошедших дней. Кукла, кладбище, школа. — Откуда ты это знаешь? — медленно произнес он.

Сидоров бросил измочаленный коробок на подоконник и отряхнул руки.

— Я подумал, — не спеша начал он, — что не стоит пользоваться вещью, не зная инструкции. Может так случиться, что ты будешь пользоваться ею не по назначению. Поэтому я пошел в букинистический магазин и спросил о пергаменте. И мне там рассказали одну очень интересную историю…

— Погоди. — Шагунов с трудом поспевал за мыслью одноклассника. — Ты пошел в «Букинист»? Что ты им сказал?

— Не им, а ему, — важно поправил Ильку Сидоров. — Продавцу. Я ему рассказал, что в школе у нас творятся странные дела: кукла какая-то по коридорам расхаживает, — и описал ее. Угадай, что было потом.

— Он тебя в милицию сдал, — хмуро ответил Шагунов. — Решил, что ты украл пергамент.

— Не угадал. Продавец стал мне сказки рассказывать. Что, мол, давным-давно, еще в Средневековье, жил искусный мастер, кожевник. Его единственная дочь заболела и лежала при смерти. Тогда пошел мастер к колдуну и стал просить сохранить жизнь любимой дочери. Колдун долго отказывался, а потом пожалел мастера и велел принести куклу, похожую на его дочь. Мастер принес такую куклу…

— Улю? — стал догадываться об окончании сказки Илька.

Сидоров предостерегающе поднял руку:

— Колдун предупредил, что мастеру может не понравиться то, что получится в итоге. Но мастеру очень не хотелось терять любимую дочь навсегда. Колдун попросил у мастера пергамент, наполнил его жизнью девочки и вложил пергамент в куклу. Девочка была слепа, поэтому кукла ожила, но осталась без глаз.

— Без глаз? — повторил Илька.

— Кукла стала жить у мастера, — продолжил свой рассказ Левка. — Но она была лишь жалким подобием его дочери. Она была капризна, жестока и постоянно требовала, чтобы ей сделали глаза. Под конец мастер понял, что ошибся. Он попытался вынуть из куклы пергамент, но она не далась и убежала. С тех пор каждые тридцать три года эта кукла появляется среди людей и ищет себе глаза. Лет двести назад куклу вроде бы уничтожили, по крайней мере пергамент пропал. Но тридцать три года назад она появилась опять. И снова стала искать себе глаза. И говорят, скоро найдет.

— Что ты мне тут детские страшилки рассказываешь? — не выдержал Шагунов. — Где ты этого бреда наслушался!

— Ты сам не понимаешь, во что лезешь, — с жаром заговорил Левка. — И кукла, и записка оказались у тебя не случайно. Это все она подстроила, Уля. Кукла не будет тебя слушаться, потому что на пергаменте написано не твое глупое «крвыч», а слово, которое еще задолго до тебя написали.

— Какое слово? — пробормотал Илька.

— Какое… — вздохнул Левка. — Кто ж его знает. Найти бы того колдуна и спросить. Но он уже больше семи столетий, как помер.

— Что же это получается? — Илька почесал затылок, но яснее не стало. — Выходит, меня использовали?

— Ты внимательно пергамент изучал, прежде чем свое слово на нем корябать? — спросил Сидоров.

Шагунов отрицательно мотнул головой.

— Продавец говорил, что слово это там так и осталось, только стерлось сильно.

— А-а-а! — Илька стал кое-что понимать. — То-то она так на меня всегда смотрела… Все про глаза твердила. И ведь, правда, приказы не выполняла. Эх, заново бы на пергамент посмотреть! Я бы это слово обязательно нашел!

— И что бы тогда сделал? — грустно покачал головой Левка — все-таки Шагунов был неисправим. — Я же тебе говорю — кукла опасна! От нее нужно избавляться, пока она сама от нас не избавилась.