Роберт Маркмор - Высший класс

— Гм… — Мак прикрыл ладонью невольную улыбку. — В твоих словах есть доля истины. Однако если даже я выгоню Лорин, мы отдадим ее в хорошую школу и подыщем приемных родителей неподалеку, чтобы вы могли видеться по выходным.

— Да мне все равно, пусть она хоть через улицу живет, — заявил Джеймс. — Если вы ее выгоните, я уйду вместе с ней. Нас однажды уже разлучили после смерти мамы, и больше я этого не допущу.

— Найти хорошего херувимца — дело непростое, — сказал Мак. — И я не хочу терять никого из вас. Но если я разрешу Лорин остаться, она должна понести суровое наказание. Иначе все дети в лагере примутся избивать сотрудников.

— Пожалуйста, оставьте меня! — взмолилась Лорин. — Я сделаю всё что хотите и буду хорошо себя вести, честное слово!

— Джеймс, — сказал Мак. — Как ты считаешь, что бы нам такое придумать для Лорин?

Джеймс мрачно посмотрел на сестру.

— Наказание должно быть очень тяжелое, — проговорил он. — И оно должно продолжаться все два с лишним месяца — до тех пор, пока она не сможет снова приступить к базовому курсу.

— Согласен, — кивнул Мак.

— Может, мыть туалеты и убираться в раздевалках? — предложил Джеймс. — Все говорят, это страшное дело.

— Недостаточно, — покачал головой Мак. — Ребята моют туалеты и раздевалки за брань и прогулы уроков. Это неприятное занятие, но оно сводится всего лишь к тому, чтобы махать тряпкой и брызгать дезинфицирующим средством.

— Что же может быть хуже, чем туалеты? — задумался Джеймс, пытаясь понять, каким образом Мак сумел так вывернуть ситуацию — заставил его самого придумывать наказание для человека, которого он пришел защищать.

— Хорошо, — усмехнулся Мак. — Если на то пошло, у меня есть идея. В лесополосе на дальней стороне лагеря нарушен сток воды. Прилегающая территория время затапливается, потому что сточные канавы забились илом. Я думаю, человеку размером с Лорин понадобится пара месяцев на то, чтобы очистить их. Работа предстоит нелегкая: каждый день до и после школы, плюс все выходные. Как тебе это нравится, Лорин?

— Я заслужила наказание, — слабо кивнула Лорин. — Я сделаю все, что вы скажете.

— Значит, будешь чистить канавы, — подвел итог Мак, потирая руки. — Это последнее предупреждение, Лорин. Если провинишься еще хоть раз, тебя выгонят.

Причем это касается любой мелочи. Будешь бегать по коридорам — вылетишь. Не сделаешь домашнее задание — вылетишь. Опоздаешь на урок — вылетишь. В ближайшие два месяца ты должна ходить по струнке и вести себя безупречно. Поняла?

Лорин кивнула.

— И еще одно условие, — сказал Мак. — Для Джеймса.

— Для меня? — изумился Джеймс.

Мак кивнул.

— Ты уговорил меня дать Лорин последний шанс. В свою очередь, я требую кое-чего от тебя. Если Лорин нарушит последнее предупреждение и мне придется ее отчислить, дай слово, что останешься в «Херувиме».

Джеймс на мгновение задумался.

— Но вы поместите ее в семью неподалеку, чтобы я мог видеться с ней, когда не на заданиях.

Мак кивнул.

— Это разумно.

— Тогда ладно, — вздохнул Джеймс.

Ловко Мак это обставил — и наказание для Лорин придумал, и Джеймса обыграл. Джеймс подозревал, что Мак всё спланировал заранее. Угроза отчисления была специально предназначена для того, чтобы сломить их с Лорин сопротивление.

— И я не сомневаюсь, Лорин, — усмехнулся Мак, — что к тому времени, как ты покончишь с канавами и снова приступишь к базовому курсу, мистер Лардж придумает способ посчитаться с тобой.

*

Лорин заночевала в комнате у Джеймса. Кровать была широкая, но они оба легли посредине, тесно прижавшись друг к другу. Лорин проснулась рано, и вид у нее был не слишком расстроенный, если учесть, что ближайшие пять месяцев ее жизни грозили превратиться в кромешный ад.

— У тебя есть календарь? — спросила она.

— Лежит на столе, — отозвался Джеймс с кровати.

По календарю Лорин вычислила, что до конца наказания и последующего базового курса осталось сто семьдесят четыре дня. Взяла лист бумаги и аккуратным почерком написала в столбик числа от 174 до 1.

Джеймс выглянул из-под одеяла.

— Лорин, что ты затеяла?

— Делаю календарь для обратного отсчета. В эти сто семьдесят четыре дня я ни разу не заплачу и не пожалуюсь. Я буду везде носить с собой этот листок. Как бы плохо мне ни было, я буду думать только о том, через сколько часов я смогу вычеркнуть еще одно число. Через сто семьдесят четыре дня базовый курс будет пройден. Клянусь в этом могилой мамы.