Владимир Алмаметов - Созвездие

– Но есть еще двое, которые могли это сделать. – Произнесла Габриэль.

Я понял, что она также намекала и на моего друга, что, конечно же было правильным в такой ситуации, когда знаешь только, что двое человек, ни в чем не виноваты.

– Я знаю Виталия давно, но не представляю зачем ему убивать. – Сказал я это и вспомнил, что именно он пригласил меня в эту поездку. – Единственным доказательством является то, что он умеет стрелять, при этом, очень хорошо умеет, из-за своих съемок и подготовки к ним.

– А что насчет проводника? – Спросила Габриэль. – Он вполне мог отравить еду и весь такой вежливый из себя.

– Согласен, его тоже нельзя снимать со счетов. – Ответил я.

– Кстати, есть еще и третий вариант… – Проговорила Габриэль, слегка завышенным голосом.

Сначала, я не понял, что она имеет в виду, потом у меня промелькнуло, что она решила так пошутить насчет себя, но затем, она развеяла мои сомнения по этому поводу.

– Ты не думаешь, что в каждом убийстве, действовал разный человек? – Сказала Габриэль.

Она произнесла это и меня, немного передернуло и в тоже время расширило мое понимание ситуации до предела.

– Давай попробуем представить! Король – Роге, в этом я уверен, как при ДНК-тесте на девяносто девять целых и одну десятую процента.

– Нервную – твой друг! – Предположила Габриэль.

– репера – депутатша, за то, что он хотел рассказать, кто она, достав документы у нее из сумочки. – Подхватил я.

– Кто-то совершил два убийства? Или проводник убил депутатшу? Все сходится! Только она с ним так обращалась, ну он и решил, отомстить за это. – Расследовала Габриэль.

– Выходит, только мы с тобой не сделали ничего плохого в жизни!? – Сделал вывод я.

– А как же нервная и журналистка? – Уточнила Габриэль.

– Я слышал, что из-за статей этой милой старушки или просто из-за статей ее Красной Птицы, были случаи, что люди кончали с собой. Что касается нервной, то она уходила от уголовной ответственности, непонятно за что.

– Я не понимаю, как можно убить человека? Ведь живет кто-то сейчас, а другой берет и убивает его и даже не понимает, что это навсегда, все, никак таких вещей не исправить и сердце снова не запустишь! – Говорила и начинала плакать Габриэль.

– Я не думаю, что это их заботит, вообще. – Высказал я свое предположение на этот счет. – Сейчас мало, кто читает хорошие книги, ту же классику, которая учит нравственности и ответственности. Хотя, если не заложить правильного фундамента или заложить плохой, то никакие книги не помогут. Вот ты думаешь, почему большие по объему романы, получают такую известность? Конечно, со школы все знают, что это очень долгое произведение, которое нужно читать и читать и из-за этого у многих создается впечатление, что это не хороший, поучающий роман, а всего лишь огромный. – Завершил я свою мысль по этому поводу.

– Все равно, каким бы человек не был, я не представляю, как это можно пойти на такое, не представляю и сама бы не пошла. – Плакала Габриэль.

– Почему ты плачешь? – Спросил ее, я.

– Я не могу тебе сказать, именно не могу! – Она приблизилась своими губами к моим и поцеловала меня. Я ощутил, как еще одна слеза, капнула на мое лицо.

Нас обоих клонило в сон, но даже с пониманием того, что этого делать нельзя, я только благодаря Габриэль и ее подталкиванию не засыпал. Я предполагал, что она просто боится оставаться одна в сознании или, просто одна, поэтому тоже не давал ей уснуть. Тем временем, она попросила помочь ей и подать нижнее белье, которое к моему удовольствию, я сам и раскидал.

В конце концов, меня все-таки склонил сон или я просто был в сонном состоянии, но в моей памяти возникла только пилочка для ногтей, и потом, я вспоминал все события, только рассказывая их своему другу и оставшимся в вагоне людям. Оказалось, что они приводили меня в чувство, благодаря нашатырю и говорили, что у меня были огромные глаза, когда они меня нашли. Когда я пришел в сознание, то стал восстанавливать картину случившегося, рассказывая всем, что было. Честно говоря, все, кто меня окружили, смотрели, как-то подозрительно и ждали моих объяснений ситуации.

Ужасная боль, была в моей левой руке, я не осознавал, откуда она взялась. Я смотрел на свои руки, которые, были в крови и улыбался.

– Что, радуешься, что ей овладел? – Заметил мою улыбку и подколол меня, мой друг. – Ну и как она?

– Да, радуюсь! – Говорил, с той же усмешкой я.

– Молодой человек, вы, по-моему, перенюхали этого средства! – Сказала пожилая женщина и оттолкнула руку проводника, который держал в руках ватку, полную этого резкого запаха.